(14/27.01.2002)
Во имя Отца и Сына и Святаго
Духа.
Сегодня мы в Евангелии
слышали историю об иерихонском слепце — как некий человек, который был слеп,
просил Иисуса, зная, что Он должен проходить недалеко, чтобы Тот его исцелил,
и очень кричал, чтобы Он его исцелил. А люди, которые были вокруг, которые совсем
даже неплохо относились к этому слепцу и неплохо относились и к Иисусу — они
ему всячески говорили, чтобы он замолчал, чтобы он не утруждал Учителя. Но слепец
их не слушался и все равно продолжал взывать, и поэтому Господь его услышал,
подошел к нему и спросил, чего он хочет, а тот сказал, что хочет прозреть, и
Господь его исцелил, он прозрел и услышал слова, что его вера его спасла. Вот,
какая нужна вера, чтобы нас спасти, говорит нам эта история. И люди ее обычно
понимают правильно, но поверхностно.
Обычно люди понимают так,
что когда мы хотим обратиться к Богу, то разные неверующие, которые вокруг нас,
хотя бы они и хорошо к нам относились, они нам мешают и — ну, по крайней мере,
нецерковные люди — говорят так: "Что ты обращаешься к Богу? Богу не до
тебя, у Него много всяких дел. Что ты со всякой мелочью, вместо того, чтобы
терпеть ее, как она есть, или там как-то своими средствами справиться, обращаешься
к Богу? Так делать не надо". Вот, конечно, это неправильное рассуждение,
конечно, мы будем глубоко правы, если вспомним эту историю евангельскую для
того, чтобы в случае, когда мы сами в своей жизни встречаемся с подобными аргументами
против христианства — потому что это аргументы, конечно же, против самого христианства,
— чтобы мы знали, что на это возразить.
Но конечно, есть и более
глубокий, и не один даже более глубокий смысл у этой истории. И прежде всего
надо сказать, что то же самое у нас происходит в Церкви. Потому что, если мы
начинаем быть последовательными христианами, то самое большое сопротивление
мы встречаем в своей христианской жизни не от тех, кто вообще к Церкви никакого
отношения не имеет, а именно от наших единоверцев — и бывает это в более грубой
и в более тонкой форме.
Если в более грубой форме,
то просто нам говорят: "Тебе как будто больше всех надо. Почему вот ты
не можешь так, как все, ходить, скажем, в церковь время от времени и причащаться
и исповедаться, а тебе там как-то надо еще что-то, еще как-то там молиться надо,
чего-то ты себя не позволяешь такого делать в жизни, что все люди позволяют?.."
Вот, это, конечно, в более грубой форме. А в более тонкой — человек просто начинает
чувствовать, что на него как-то косо смотрят из-за того, что он слишком буквально
все воспринимает, что надо делать, и ему даже становится как-то неловко перед
другими…
Но тут вот надо сказать,
что, конечно, по возможности надо нам христианскую жизнь вести так, чтобы никто,
даже наши ближайшие единоверцы, не видели, как мы ее ведем, потому что все,
что делается напоказ, оказывается поводом и для таких внешних искушений, и для
нашего собственного тщеславия. Но конечно, все полностью скрывать никогда не
удается. А надо просто учитывать, что люди нас тормозят в нашей христианской
жизни — наши же собратья-христиане, — не потому, что они сами обязательно должны
быть так вот далеки от идеала (может быть, они подвизаются примерно так же,
как и мы, стараются). Но дело в том, что, когда мы просто оказываемся в толпе,
даже если мы христиане, то мы поворачиваемся друг к другу именно худшими своими
сторонами, т.е. именно начинаем друг другу мешать спасаться. А для того, чтобы
нам развернуться лучшими сторонами друг к другу — для этого мы должны смотреть
не друг на друга, а на Бога. Если все мы будем поворачиваться к Богу, то тогда
мы и друг к другу тоже обернемся лучшими сторонами и будем друг другу помогать.
И на этом как раз основан
самый основной принцип христианской проповеди, который как раз и применила в
своей жизни святая равноапостольная Нина.
Да — в христианстве бывали
апостолы; как раз христианство начиналось с апостолов, и потом всегда были проповедники,
подобные апостолам, которые шли, специально говорили, что они проповедуют христианство,
и так его проповедовали. Без этих проповедников, без апостолов не было бы никакого
христианства, — мы все это отлично знаем. Но мы должны знать также и другое:
что такой способ проповеди для православных христиан является не правилом, а,
наоборот, исключением, и этого всегда очень мало, и основной тип христианской
проповеди, и даже у многих равноапостольных мужей, какова святая Нина и святой
Фрументий, просветитель Эфиопии, который был ее младшим современником, — совершенно
другой. А именно, такой, что человек, будучи христианином, который сам старается
жить и спасать собственную душу, поневоле, силою обстоятельств оказывается среди
нехристианского населения и продолжает по-христиански жить там. Вот так, например,
Нина оказалась в Грузии как пленница. Но она там жила по-христиански, и, в результате,
на нее обратили внимание язычники, почему она так живет, она стала достигать
почета и уважения, и в конце концов сам царь ее признал, и царь Мириан грузинский
принял ее веру. И так вот и совершилось обращение Грузии.
Но почему таким воздействием
на других обладает христианская жизнь? История о слепце иерихонском, которую
мы сегодня слышали, говорит о том, как мы должны себя вести. А вот что бывает,
если мы себя ведем правильно? Бывает не только то, что мы не поддаемся всяким
разлагающим влияниям среды, остаемся христианами и как-то преуспеваем сами как
христиане. Но возникает и обратный эффект нашего влияния на эту среду — т.е.,
наоборот, среда, пусть она даже будет совершенно языческая, или пусть она будет
какая-то и христианская, но недостаточно христианская, — она сама становится
более христианской. Потому что если мы не поддались растлевающему ее влиянию,
то она, наоборот поддастся нашему влиянию — влиянию благодати Божией, которая
тогда будет действовать через нас; а действовать она будет тогда, когда мы ее
стяжаем. И именно поэтому справедливы слова, которые любил произносить преподобный
Серафим Саровский: "Стяжи дух мирен, и вокруг тебя спасутся тысячи",
— т.е. сделай мирным свой собственный дух, т.е. мирным, конечно же, в мире Божественном,
в благодати Божией, и тогда вокруг тебя спасутся тысячи. И почему это справедливо,
мы должны понимать еще и из догматики: потому что Господь Иисус Христос принял
человеческое естество в состоянии тленном и со всеми последствиями греха, хотя
и без самого греха, — но именно потому, что тление естества не воздействовало
на Его произволение, не стало у Него тлением произволения, потому что Его произволение
было непреложным произволением Сына Божия и не могло преклониться к греху, —
именно потому непреклонность Сына Божия ко греху сделала так, что исцелило и
человеческое естество, которое Он принял неисцеленным. Но оно оказалось исцеленным
в Нем.
И вот так должно происходить
с каждым из нас. Именно поэтому, если мы не поддаемся тлетворному влиянию среды,
— а оно не может быть другим; не надо себя обманывать, что если мы пришли в
христианскую Церковь, то наше общение с нашими собратьями-христианами не будет
для нас разлагающим; будет оно разлагающим, если только мы не будем прежде всего
все предавать Богу и обращаться к Богу, — так вот, тогда тлетворное воздействие
не только не будет иметь на нас никакого влияния, но наоборот, мы будем служить
той самой солью, которая осоляет мир. А что такое соль? Что значит соль, которая
привносится в продукты? Соль была всегда в древнем мире главным и единственным
консервантом. Т. е. чтобы продукты не гнили, чтоб в них не заводились черви,
именно для этого и нужна была соль. И поэтому христиане являются "солью
земли" именно для того, чтобы мир не прогнил.
И потому у христиан всегда
альтернатива: или мы сами можем прогнить вполне и тогда уже будем той самой
солью, которая потеряет силу; а если мы не будем прогнивать, то тогда, наоборот,
мы будем солью земли, и через нас будут дальше спасаться другие люди; тогда
мы будем подражать подвигам святых апостолов, именно через это прежде всего,
и если, может быть, не все сравнятся со святой равноапостольной Ниной в том,
что они будут обращать целые государства ко Христу — вполне может быть, что
в наше время больше не будет уже никаких христианских государств; но нам это
не важно, — а главное, что мы в меру, какую Господь даст, будем содействовать
тому, чтобы вокруг нас тоже люди спасались. И это, в свою очередь, послужит
спасению нашей души. Аминь.
|
Обсудить
можно
|