Слово в Неделю 36-ю по Пятидесятнице
и в день Собора Новомучеников и Исповедников Российских,
а также на 11-летие епископской хиротонии
митрополита Валентина

(28.01/10.02.2002)

Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Сегодня мы совершаем память Новомучеников и Исповедников Российских. Этот праздник установил Поместный Собор Российской Церкви 1917—18-го годов в ближайшее воскресенье к 25 января старого стиля, или 7 февраля нового стиля, потому что 25 января был убит в Киеве член Собора и митрополит Киевский Владимир. Он был одним из самых первых новомучеников российских, и в день его памяти, а точнее, в ближайшее воскресенье ко дню его памяти, Собор постановил совершать память не только его, но и всех вообще новомучеников, которые от безбожников будут убиты или примут какие-то муки, станут исповедниками в течение наступившего лихолетья. И конечно же, Собор не ошибся в том, что будут еще такие мученики, потому что их были многие тысячи и даже миллионы. Такого количества мучеников, которое во время советской власти принесла одна только Русская Церковь, вероятно, не было вообще за всю христианскую историю вместе взятую, потому что раньше людей было на земле поменьше, и христиан среди них было еще меньше, и просто никогда таких масштабов гонений не было. Как в войнах ХХ века масштабы человеческих жертв превосходят все возможное в человеческой истории более ранних веков, так и в отношении мучеников.

Но мы должны думать о том, как нам быть в Церкви мучеников, а не в церкви гонителей. И поэтому мы должны вспомнить, чему учит нас Церковь о том, кого Бог избирает и кого наказывает. Сегодня в евангельском чтении мы как раз и слышали о том, кого Бог избирает. Мы слышали про жену-хананеянку, которая приступала к Иисусу, чтобы Он исцелил ее дочь. И Иисус нарочно ее не замечал, пока ученики Его не попросили что-нибудь ей сделать, чтобы она отвязалась, как-нибудь удовлетворить ее просьбу. Тогда Он ей сказал: "Разве ты не знаешь, что Я послан только к Израилю, потому что Израиль это избранный народ, а ты принадлежишь к другому народу, который Богом не избран?" А она сказала, что она это знает, но сказала, что и псы могут подбирать крохи, которые с трапезы хозяев падают, — и проявила таким образом смирение; и тогда Господь сказал, что вера ее спасла, и исцелилась в тот момент ее дочь. То есть избрание Господне происходит не каким-то случайным путем, а любой человек, который со смирением и с верой приступает к Богу, — он будет избран. Потому что избрание Божие не делит людей на первый и второй сорт, никого не отвергает; а неизбранными Богом, отвергнутыми Богом оказываются только те, которые раньше сами Его отвергли.

И к сожалению великому, надо сказать, что именно такой перед революцией была Русская Церковь, которая сама Бога отвергла. Потому что мы знаем, что Господь милостив, что никогда Он не посылает таких испытаний, которые человек не может понести, и никогда Он не будет разрушать Церковь Своими руками, просто чтобы разрушить, потому что Церковь нужна для того, чтобы многие люди спасались. Если бы действительно Русская Церковь это предназначение исполняла, то никогда бы ее не постигла та судьба, которая ее постигла. И мы знаем, что в Ветхом Завете не раньше было разорение вавилонское и уничтожился первый Храм, чем после того, как в течение многих десятилетий царило в Израиле нечестие, когда цари и священники отворачивались от Бога и не слушали пророков Божиих. Точно так же и в Русской Церкви не десятилетия, а столетия продолжалось нечестие — весь этот синодальный строй, когда не было правильного управления Церковью; когда все епископы по церковным правилам подлежали бы церковному суду за то, что они в этом всем находятся; когда не сохранялась даже чистота исповедания православной веры, потому что те учебники, по которым обучалось духовенство в духовных семинариях и академиях, были заражены латинскими и протестантскими ересями, т.е. всякими ересями, которые пришли с Запада; когда, хуже того, даже народное благочестие не стояло на святоотеческом основании, и не слушали пророков Божиих, которые конечно же были и в это время, которые говорили, как нужно по-святоотечески жить, — конечно, после этого надо было ожидать того же, что произошло с Израилем в разорение Вавилонское.

И уже последние из пророков, последние из святых, которые являлись перед революцией (это особенно святой Игнатий Брянчанинов), — они уже и не говорили даже о том, что можно избежать катастрофы. Они говорили о том, что катастрофа совершенно неизбежна, что православию нашему, т.е. вот этому русскому православию XIX века, осталось 2-3 поколения, самое большее, — говорил Феофан Затворник, и конечно, он не ошибся, он точно сроки предсказал. Это даже не было какой-то прозорливостью, а это просто было здравым рассуждением: он просто видел, как теряется от поколения к поколению вера в народе.

И конечно, чтобы просто было видно, насколько далеко отступили в дореволюционном благочестии от православия, приведу из многих только один пример. Мы знаем, что Церковь существует для того, чтобы причащаться, и для того, чтоб в ней служили литургию. А до революции было даже такое совершенно нормальное выражение: "слушать литургию", — т.е. не причащаться, а ходить и слушать. Многие просто даже теперь не знают, что это означает по церковным канонам. По церковным канонам 9-е Апостольское правило запрещает мирянам быть на литургии и не причащаться. 2-е правило Сардикийского Собора устанавливает за это наказание. Наказание состоит в отлучении от Церкви, "пока они не явят плоды достойные покаяния", — после чего они через покаяние они опять принимаются в церковное общение и, разумеется, уже больше так себя не ведут. И надо сказать, что это наказание ничем не отличается от того, которое установлено для клириков, т.е. для священнослужителей, когда они не причащаются, — об этом говорит 8-е Апостольское правило. Кроме того, даже в Катехизисе митрополита Фелирета (Дроздова), по которому учились и до сих пор некоторые учатся, — такой был утвержденный Синодом учебник, — говорилось, что достаточно причащаться 4 раза в год в посты большие и, по крайней мере, один раз в год. Откуда это взято? Что это такое? Как это соотносится с церковным учением? — Никак. Потому что с церковным учением соотносится совершенно другое: 80-е правило VI Вселенского Собора, основанное, в свою очередь, на еще более ранних правилах, говорит, что если кто-то живет в городах и имеет возможность причащаться, — я подчеркиваю, что это правило не говорит о тех, кто не имеет возможности причащаться, — а если кто-то имеет возможность причащаться и более трех недель этого не делает, пропускает три воскресенья, то тогда он, уже просто в силу этого, от Церкви отлучен. И конечно, причащаться раз в три недели — это тоже плохо, это ненормально; но просто это тот крайний срок, который устанавливает Вселенская Церковь.

Какое право Русская Церковь имела менять эти правила? Да никакого совершенно. Просто в результате получилось, что огромная масса народа, сама того не зная, и именно потому, что плохие пастыри ее так научили, была от Церкви отлучена. И это все проявилось в 1917-м году, когда православные люди повели себя совсем не так, как должны были себя вести православные люди, — потому что это именно православный народ, номинально православный народ, пошел за безбожными властями и выиграл гражданскую войну. Потому что кто бы ни были эти вожди, но войну выигрывал народ, который прекрасно знал, что он идет за вождями безбожными, и пошел против православного царя. И потом оказалось, что большинство людей просто стали атеистами и отпали от Церкви, разорвав с ней какие бы то ни было связи.

А что вообще тогда осталось после этого сокрушительного удара по Русской Церкви? Осталась только небольшая ее часть, которая осталась "под землей", — это Церковь Катакомбная; осталась другая, тоже небольшая часть, которая была выброшена из России в эмиграцию, где многие, хотя и не все, эмигранты сохранили истинное православие — это стало Церковью Зарубежной; а еще некоторая часть бывших православных христиан, тоже гораздо меньшая, чем те, которые стали атеистами, пошли в различные расколы, которые были созданы большевиками. Сначала это был обновленческий раскол, а потом и разные другие, и наибольший успех и наибольшую поддержку получил сергианский раскол. Но даже в этих расколах была лишь ничтожная часть верующих, хотя, конечно, быть в расколах — это все равно не спасительно. И поэтому, если действительно настолько велико было сокрушение Российской Церкви, мы должны понимать и то, что значит, действительно, никак иначе ее исправить было нельзя, потому что Господь никого не наказывает больше, чем это необходимо, и мы должны знать, что если мы хотим принадлежать к истинной Церкви, то мы не должны просто слепо ориентироваться на то, что было до революции. Потому что до революции было разное: было хорошее — то, что сохранили Новомученики и Исповедники Российские, которые и просияли благодаря гонениям и революции; но было и очень много как раз того, что и привело к этой самой революции, — когда Церковь представляла собой нечто очень большое, но большое, как мыльный пузырь, который просто лопнул.

И мы должны понимать, что в наше время, хотя и медленно и с большим трудом и искушениями, но идет процесс восстановления Российской Церкви из тех осколков, которые остались после революции, главными из которых и были Катакомбная Церковь и Церковь Зарубежная. В Катакомбной Церкви в 80-е годы умерли уже последние архиереи, но Церковь оставалась, потому что было много мирян и было немного, но тоже было, и духовенства, которое было рукоположено епископами в предшествующие десятилетия. Но без епископов Церковь не может существовать долго, это временное существование только, и поэтому обратилась Катакомбная Церковь за епископами, для того, чтобы ей рукоположили епископов. И было естественнее всего из всех истинно-православных церквей, которые тогда были, обратиться к части той же самой Русской Церкви, т.е. к другой части своей же Церкви, поэтому обратились к Зарубежной Церкви.

Зарубежная Церковь возглавлялась в это время, до 1985 г., святым исповедником Православия, митрополитом Филаретом. Он стал помогать, чем мог, Катакомбной Церкви, и в 1981 г. был даже нелегально рукоположен первый епископ для российских катакомб. Но тогда лишь немногие катакомбные общины имели связь с этим епископом. Положение изменилось к 1990 г., когда Катакомбная Церковь смогла начать переход на открытое существование, и многие общины стали переходить к ней из Московской патриархии. Среди таких общин был и Суздальский приход во главе с архимандритом Валентином — нашим митрополитом.

Ровно 11 лет назад, в этот самый день, в 1991 году в Брюсселе епископами Зарубежной Церкви был рукоположен наш нынешний митрополит Валентин в епископа Суздальского — и в тот же день, как его рукоположили, он вылетел на самолете в Россию, чтобы приступить к своим обязанностям. С тех пор были рукоположены в нашей Церкви другие епископы, уже не надо было для этого ездить никуда за границу; и наоборот, как мы знаем, в конце 2001 года для епископской хиротонии из Америки приезжал в Суздаль нынешний Владыка Григорий, который сейчас управляет нашими приходами в Америке. Но тем не менее, жизнь была бурная, исполнена всяких гонений, и нельзя сказать, что теперь она перестала быть такой. Теперь она такая же.

И как раз вот в эти дни, когда исполняется 11-й год епископской хиротонии нашего архиерея, достигли разгара гонения, которые были подняты на него отчасти просто личными недоброжелателями, но которые не смогли бы так преуспеть, если бы их не поддержали коммунистические власти Владимирской области и города Владимира. И поэтому против него сфабриковали уголовное дело, и как раз в четверг начался суд по этому уголовному делу, и заседания прошли в четверг и в пятницу. Но на первом же заседании истина воссияла, т.е. те четверо, которые были представлены как "пострадавшие" по грязным обвинениям и давшие против него на следствии показания — это просто малолетние ребята, на которых просто надавили и запугали, — все они на первом же заседании сказали, что они солгали и оклеветали митрополита, рассказали о давлении, которое на них было оказано; и таким образом все обвинительные показания рухнули с самого же начала. Конечно, теперь можно сказать, что выиграно большое сражение в этой войне, но совсем нельзя говорить, что выиграна сама война. Потому что еще, конечно, остаются всякие возможности, особенно при наличии административных рычагов, которые есть там у губернатора Владимирской области — старого коммуниста, который был там еще секретарем обкома КПСС и с тех вот советских времен так там и сидит. Хорошего отношения к нашему митрополиту у губернатора не было никогда.

Конечно, разные силы поддерживают все это гонение для того, чтобы как-то дискредитировать нашу Церковь, но получается пока что обратное. Потому что только больше говорят о нашей Церкви, как именно о гонимой. Что же касается обвинений всех этих — то еще даже и до суда было ясно, что они носят сфабрикованный характер, потому что они очень топорно сделаны и неправдоподобны — т.е. не только они лживы, но они просто неправдоподобны. И поэтому для многих людей это как раз был повод узнать о нашей Церкви, а узнав, задуматься, почему вот гонима именно эта Церковь, а не другая.

И поэтому мы должны знать, что если мы будем стоять за православие, и мы будем своей собственной жизнью стремиться к православию, то Господь нам подаст все, что нам нужно для того, чтобы быть православными. Если Господь благоволит так вот еще о тех людях, которые сейчас ни в какую церковь, никуда не ходят, которые не могут приходить в катакомбные приходы закрытые, где соблюдается конспирация, и в них просто так никто придти не может, — то тогда Он нам даст и храмы. И мы это видим на примере нашего собственного прихода, где тоже милостью Божией и тоже не для той небольшой группы людей, которые составляла приход наш в 1997 году, и которые могли бы молиться дома и не знать забот, — а именно для людей, которые могут придти с улицы, все-таки Господь дал нам этот храм удержать за собой, хотя у нас пытались его отнять, и спустя некоторое время, три года — "обещанного три года ждут", воистину, — его все-таки открыть, а теперь и достроить и отремонтировать.

А для чего это нужны храмы? Храмы нужны не для того, чтобы уже верующие люди могли молиться, потому что они, в конце концов, и в квартирах могут помолиться, — хотя, конечно, в храме удобнее, — а прежде всего для проповеди, для того, чтобы люди могли зайти с улицы и узнать о Церкви. И значит, Господь благоволит к нашей Церкви и в Петербурге, и в Суздале, где у нас в Суздале самом и в Суздальской области более двух десятков храмов, и в других городах, где тоже есть храмы, и даже где-то, где еще нет, может быть, но потом будут, и в других странах, где тоже потихоньку наша Церковь развивается — особенно это касается Америки, а также Англии и некоторых республик бывшего Советского Союза, особенно в Латвии. И поэтому мы можем не сомневаться, что Господь нам все подаст, если только это нам нужно будет для истинного Православия. А если это нам для каких-то нелепых суеверий нужно или для того, чтобы нам просто ходить в церковь "слушать литургию", то Господь не только нам нового не подаст ничего, но, пожалуй что, и отнимет то, что есть. Потому что Он отнял это даже у такой Церкви, какой была Российская Церковь до революции, которая была гораздо существеннее, чем то, что сейчас представляем собой мы, где было много святых, что показала революция, когда столько людей явилось новомучениками и столько устояло в истинном Православии. И вот, Господь все-таки не пощадил эту Церковь, и поэтому не надо думать, что Он пощадит нас, если мы не будем делать того, что мы можем для стояния в истинном Православии.

Кроме того, для нас не стоять в истинном Православии — это еще менее извинительно. Потому что до революции было очень трудно дойти до святоотеческого учения, почитать книги; было очень много религиозной литературы, но точнее было бы сказать, что в основном это была религиозная макулатура, потому что настоящей святоотеческой письменности было не так уж и много, и переведена она была плохо; и главное — что все образование было как-то мимо направлено, чтобы учиться другому, а не этому. А теперь у нас есть и святые отцы, и вот здесь даже у нас лежит книжка святых отцов о том, как нужно причащаться, — святых Никодима Святогорца и Макария Коринфского, которые особенно известны тем, что они составили "Добротолюбие" в XVIII веке. И если мы, вот, не будем причащаться, как следует, как Церковь велит, не будем держать умную молитву по возможности постоянно, Иисусову молитву, что тоже является нашей обязанностью, а не каким-то там "особым духовным подвигом", — то тогда, конечно, мы сами будем виноваты в своей погибели. А если будем исполнять повеленное, то мы и сами имеем надежду улучить Царствие Небесное, и для других церковь наша тоже будет орудием ко спасению, и Господь подаст ей все нужные для этого средства, прежде всего духовные, а там и материальные. Аминь.