И какой отсюда урок для нас? — Что Церковь очень свободно обращается со своими обрядами. Она сама их устанавливает и сама, когда хочет, тогда и меняет. И поэтому глубоко не правы старообрядцы, которые возводят именно старые обряды в какой-то культ. И бывает, что действительно какие-то обряды появляются потому, что они полезны; а бывает, что они появляются, наоборот, потому что они вредны, но всем так удобней — например, обычай редкого причащения является, безусловно, богохульным и противоречащим церковному учению; но тем не менее, он внедрился по разным причинам и, конечно, вообще никакого оправдания себе не имеет. А бывают обычаи, которые и имеют какие-то оправдания, но они могут спокойно меняться, и надо всегда быть к этому готовыми. Литургические реформы не являются сами по себе злом. Злом они являются лишь тогда конкретно, когда данная реформа направлена на что-то плохое. Ну, например, русский язык в славянском богослужении — это, очевидно, направлено на плохое; богослужение от этого понятнее не станет, потому что оно непонятно не по причине языка, а по причине содержания. Таким людям не только надо перевести на русский язык, но еще и заменить все богослужение. А где-то, скажем, перевод богослужения на английский язык или на латышский (в нашей Церкви стоит такая проблема — перевода на латышский язык) — это вполне нормально и вполне хорошо для тех, для кого эти языки родные, и здесь литургические реформы только уместны.

И вот, молитвами святых отец наших, которые установили все эти праздники, которые провели и реформы богослужения, и которые представили нам сегодня пример отрицательный фарисея и пример положительный мытаря, — да даст Господь не уподобляться фарисею, который только во внешнем благочестии полагает упование своего спасения, а даст нам мудрование мытаря — "Боже, милостив буди мне грешному!" Аминь.