Слово перед Чином прощения

(4/17.03.2002)

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Мы сейчас совершили первое в этом Великом посту богослужение, первую вечерню. И вступая теперь в Великий пост, мы должны прежде всего и в течение всего этого поста помнить, для чего нам Великий пост нужен. Великий пост — это не такое время, когда мы доводим себя до физического изнеможения. И вообще, когда мы постимся, конечно, мы должны чувствовать какое-то ограничение в еде, какое-то ограничение в каких-то развлечениях, которые мы обычно себе позволяем, т.е. мы должны чувствовать некоторое утеснение, но не такое, которое доводило бы нас до изнеможения и лишало бы нас работоспособности, потому что это уже тоже вредно. А мы должны испытывать такое напряжение, которое мы можем выносить долговременно — не которое мы можем потерпеть 1-2 дня, а которое мы можем терпеть вот, все недели этого поста и, может быть, несколько и увеличить. Лучше увеличить потом, чем сразу увеличить, а потом не выдержать.

И если не в этом содержание поста, то в чем же? В том, о чем как раз и должны напоминать эти наши лишения еды, развлечений, чего-то еще такого телесного — о памяти Божией, о том, что все мы должны делать ради Бога и ради нашего спасения. Не только мы в церковь должны ходить ради спасения нашей души, но и вообще все даже бытовые дела, которые мы обязаны делать, мы должны делать так, чтобы они служили к спасению нашей души. Если это действительно наши обязанности, то когда мы их не исполняем, это грех, когда исполняем, это мы, по крайней мере, делаем то, что должны, и для спасения нашей души нужно исполнять эти обязанности. Если же это является не нашими обязанностями, а какими-то совершенно посторонними делами, то нечего их и делать. И из человекоугодия, например, не надо делать вещи, которые нас не касаются. И вот, святой пост — это время, когда мы особенно должны надзирать за собой вот в этом отношении.

Но кроме того, Великий пост — это прежде всего пища души. И пищей души является не только это голодание и лишение, хотя и оно тоже — отсутствие пищи это пища души, но прежде всего является содержание богослужений великопостных, более частое, чем обычно, причащение Святых Христовых Таин. Кто может, пусть причащается чаще, чем он это делает обычно — пусть, скажем, не раз в неделю, а два раза в неделю, три раза в неделю, сколько вообще служится литургия. Ну, кто не может, тот не может, конечно. И очень важно, что это чтение особенных книг, которые ведут к спасению нашей души. Здесь, за богослужением, мы будем все время читать такие книги. Кто может, пусть слушает, кто не может, пусть сам читает какие-то понятные ему, но настоящие святоотеческие книги — каждый может подобрать что-то такое, что ему понятно, — которые говорят о том, как нам молиться, как нам спасаться.

И вот, должна быть такая как бы бодрая трудовая жизнь. С одной стороны — богослужения, с другой стороны — работа, с третьей стороны — ограниченный сон и ограниченная еда; по возможности, никакого телевизора, который совершенно и в другое-то время нам обычно не нужен; а уж тем более странно было бы православным христианам ходить в кино, где вообще непонятно, что им смотреть… Ну, разве что если человек очень так привык к миру и привык ходить в кино, то тогда конечно, пусть он пост продержится, а потом ходит. Но конечно, для православных христиан это и вообще не нужно.

И тогда вот будет постепенно ощущаться, как душа, с одной стороны, очищается от всех этих нечистот, которыми ее загромождает обыденная наша жизнь, к сожалению, когда мы ведем себя невнимательно, а с другой стороны, она постепенно как бы прополаскивается этими впечатлениями, которые ей все время доставляют великопостные богослужения, книги, которые читаются за богослужением, и книги, которые, может быть, сами мы читаем, что, конечно, всегда хорошо. И постепенно у нас как бы меняется взгляд на реальность. Т.е. получается примерно что-то похожее на то, как если вымыть окна, которые давно не мыли в комнате. Видно за окнами примерно то же самое, что и раньше было видно, пока они были грязными, но видно то, да не то, — точнее, то, да не так. Вот для этого нужна такая ежегодная помывка окон нашей души, т.е. можно сказать, нашего взора, — Великий пост. И конечно, надо помнить: чем лучше мы попостимся, тем более радостно, т.е. более толково мы встретим Пасху, и самое главное — какой в этом будет толк — тем дольше мы сохраним это в течение всего года. Потому что самое главное еще, что надо иметь в виду, когда мы постимся и когда мы празднуем, это не то, чтобы сейчас попоститься или сейчас отпраздновать, а то, чтобы потом, когда кончатся календарные дни этого поста или праздника, чтобы то полезное, что у нас было, чтобы это с нами оставалось, чтобы внутри у нас праздник не кончался. А для этого и надо стараться как можно внимательнее соблюдать именно церковное установление о посте, чтобы как Церковь учит, так нам и делать, потому что тогда Церковь нас научит, и мы сами будем смотреть так, как Церковь. Все это легко, не требует никаких особенных забот от человека, а просто требует некоторой постоянной внимательности. И все это для того и нужно, чтобы приучить нас к некоторой постоянной внимательности нашей духовной жизни.

Кроме того, сегодня, по обычаю, так называемое Прощенное воскресенье. Т.е. в этот день все, кто этого раньше не успел сделать, просят друг у друга прощения, и по заведенному обычаю, после вечерни, которую мы сейчас отслужили, все прихожане в каждом приходе тоже просят друг у друга прощения в том, в чем они могли друг друга вольно или невольно обидеть. А это очень важно, и надо помнить еще вот что. Очень часто, к сожалению, мы сами обижаемся на кого-то, и нам даже стыдно перед собою в этом признаться, что на самом деле мы обижаемся. И тут лучше во-первых, признаться, во-вторых, признавшись, исповедаться в этом грехе, сначала просто перед Богом, а потом и на исповеди, что "обижаюсь". И конечно, надо стараться не давать другим повода, чтобы они на нас обижались. Абсолютно это невозможно, потому что даже Господь Иисус Христос не смог так уж совсем никому не дать повода на Него обижаться; некоторые на Него настолько обиделись, что распяли. Но мы должны стараться не давать лишних, по крайней мере, поводов, и стараться, чтобы никто из-за нас не ввергался в гибельные грехи всяких обид и прочих неприязненных чувств по отношению к нам из-за нашего поведения. И стараться по возможности испрашивать прощения. И уж во всяком случае, внутренне, в одностороннем порядке, всех всегда прощать. Потому что православного человека невозможно задеть. Всякая обида, которая наносится православному человеку, для него крайне полезна. Потому что, если он ее сознает, он видит, что ага, задето мое тщеславие, моя гордость, потому что кто-то поставил меня не на то место, которого требует моя самооценка. И вот, это великое благо потому что теперь я вижу, что у меня была такая самооценка, такая гордость, теперь хоть я могу с ней бороться, просить Господа, чтобы Он избавил меня от этого греха.

Как мы сегодня читали у Симеона Нового Богослова, человек, который не имеет гордости, и тот, кто имеет смирение — противоположную гордости добродетель, — тот проявляет это, в частности тогда, когда его как-нибудь поносят и уничижают. Если он не обижается, а продолжает радоваться, или, по крайней мере, радуется, что его как-то задевают и он это чувствует и теперь может с этим бороться, то тогда он в каком-то правильном устроении души. А если его просто все это уязвляет и он озлобляется, то это, конечно, очень плохо. И вот поэтому так важно просить друг у друга прощения.

Сейчас прежде всего я прошу у вас прощения за все, что сделал небрежного, и особенно невнимания по отношению к каждому из прихожан, потому что прежде всего я этим согрешаю по отношению к прихожанам, а там уже по невниманию и другие какие-то грехи, а также и вообще небрежность во всем, что касается богослужения, которое я ни разу, наверное, здесь не совершал без ошибок и без каких-то еще неприятностей, хотя надо, конечно, стараться. И конечно, еще какие-то грехи, которых я даже и не понимаю, по причине своего крайнего нерадения и по причине общего помрачения ума. Прошу у вас прощения.