Слово в первую субботу Свв. Постов
(воспоминание чуда Феодора Тирона)
и на память 40 мучеников Севастийских

(10/23.03.2002)

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Сегодня, в первую субботу Великого поста, мы совершаем не один, а сразу два первых небольших праздника, которые в течение Великого поста облегчают, так сказать, наш путь. И как всегда, в первую субботу Великого поста, мы совершаем память чуда Феодора Тирона — не самого этого мученика, а чуда, которое он сотворил, — и получилось также в этом году, что сегодня же мы совершаем память 40 мучеников, которые в Севастийском озере мучились. По календарю их память была еще вчера, но поскольку этот день праздничный, а на первой седмице Великого поста в будние дни никаких праздников не бывает, то церковный устав предписывает переносить память их на сегодня, что мы и сделали. Поэтому сегодня служба была в воспоминание и Феодора Тирона, и 40 мучеников.

40 мучеников — это такие мученики, которые, можно сказать, являются образцом мучеников на все времена. И во всем христианском мире сразу стали их почитать, хотя пострадали они в начале IV века, а до этого времени уже много было разных других мучеников в Церкви Христовой. И их мученичество — а это был целый военный отряд, который целиком исповедал себя христианами, и их оставили замерзать в озере, — особенно преподает нам один урок, и именно этот урок подчеркивается Евангельским чтением, которое всегда читается в день их памяти, и это было одно из трех Евангелий, которые мы сегодня читали на литургии. А именно, рассказывается притча Господня про делателей в винограде и про то, что последние станут первыми, а первые последними. Там в притче рассказывалось о том, как пришли те, кто был нанят в 11-й час дня, всего час поработали, и получили столько же, сколько те, кто работали целый день и понесли в течение дня все мучения от жары. И вот, нечто подобное было во время мучения этих 40 мучеников. Потому что, когда их уже поставили в озеро замерзать, а на берегу развели теплую баню, которая сразу же обещалась тем, кто отречется от Христа, один из этих воинов действительно поддался искушению и вылез из озера, отрекся от Христа и в этой бане тут же умер. А один из других воинов, язычников, стражей, которые караулили этих мучеников, чтобы они не вылезли, увидел над этими 40 мучениками венцы, и только над одним воином, отрекшимся, он не увидел венца, и потому он увидел только 39 венцов и понял, что один свободен. И тогда он сам исповедал себя христианином и побежал в озеро, где и был замучен со всеми остальными. Вот потому мучеников все-таки сорок, и потому он, хотя и в последний только момент, подобно благоразумному разбойнику, но получил совершенно равный венец, ни в чем не меньший остальных.

Но особенно сегодня нам важно понять, память какого такого странного чуда мы сегодня празднуем. А оно странное в двух отношениях. Во-первых, если подумать, то может показаться, что оно не нужно; во-вторых, оно совершилось вне Церкви Христовой.

И вот почему можно подумать, что оно не нужно. Когда язычники, а именно император Юлиан Отступник, который на короткое время своего царствования — оно продолжалось меньше трех лет — ввел в Византии опять государственной религией идолопоклонство, этот царь решил осквернить кровью идольских жертв всю постную еду, которая была на рынке, чтобы христианам было нечего купить неоскверненного. Но мы можем на это сказать: какая разница? неужели если бы христиане поели бы пищу, забрызганную кровью идольских жертв, они бы этим осквернились? — Тем более, что это было сделано специально так, что они ни в коем случае даже не могли узнать, что они поели оскверненную пищу. Предполагалось, очевидно, что они узнают это потом, и будет тогда уже им искушение. Конечно, сознательному христианину, который узнаёт, что он, сам того не ведая, поел идоложертвенное, никакого соблазна быть не может, а тем более осквернения. И об этом говорит не кто иной, как апостол Павел, который говорит, что не следует разбирать, когда мы покупаем мясо, когда нас угощают мясом, идоложертвенное оно или нет, потому что это нас совершенно не касается. Но тот же апостол Павел говорит, почему все-таки это чудо было нужно, чудо, которое мы воспоминаем. Как объясняет апостол Павел дальше, для немощных совестью это может быть искушением, что ты ешь идоложертвенное, и поэтому, чтобы никто никогда не думал, что я ем мясо идольских жертв, я лучше "не буду есть мяса вовек". Можно было бы предвидеть, что поскольку христиане, которые подвергались этому искушению, были просто рядовые граждане Константинополя (их было меньшинство, большинство тогда были язычниками все-таки, меньшинство были христианами), то конечно для них это было бы искушение, когда бы они узнали, что они так осквернились. Было бы очень трудно объяснить (хотя это и правда, но это просто было бы очень трудно объяснить), что те, кто несознательно ели идоложертвенное, — не осквернились. И конечно, язычники свою пропаганду тогда бы повели, что "теперь вы все равно уже наши", — и можно не сомневаться, что очень многие люди тогда бы и отпали. И потому для удержания именно немощных в вере христиан — а среди живших в Константинополе христиан таких было как раз подавляющее большинство, наверное 99%; может быть только несколько человек были другими, — конечно, это чудо было действительно необходимо. И наоборот, то, что это чудо произошло, и тех христиан, и других удержало в вере Христовой.

Но тут мы как раз подходим к самому непонятному в этом чуде. Что это была за вера Христова, в которой оно их удержало? Как говорят церковные историки — и даже в богослужебной книге, Постной Триоди, по которой служба служится в воспоминание этого чуда, это вот написано, — архиепископ Константинополя, которому явился мученик Феодор Тирон и предупредил обо всем, и рассказал, что нужно делать, чтобы не оскверниться, что нужно коливо это поесть, — этот архиепископ был еретиком-арианином. Действительно, перед тем, как пришел и воцарился император Юлиан, были императоры-христиане, но они не были православными христианами, они сами исповедывали арианскую ересь, и официальной религией была ересь. А истинное православное христианство было гонимым. И конечно, епископ Константинополя, который управлял тамошними храмами, приходами, это был еретик, и все до единого храмы Константинополя были еретическими. И вот, именно этому еретику явился святой мученик, именно еретиков от осквернения кровью идольских жертв уберегло это чудо; и несмотря на то, что это произошло с еретиками, не только еретики запомнили и праздновали память этого, но и Церковь Христова. Какой же смысл для Церкви Христовой? А смысл большой. Хотя эти люди, над которыми совершилось чудо, были еретиками поневоле и по неведению, потому что они вообще мало что понимали (для того им и чудо такое нужно было — именно потому, что они мало что понимали вообще в христианской вере), но тем не менее они для Церкви Христовой были не безразличны, потому что это были люди, которые верили в Христа, в воскресение Христово, и вообще во многие положения христианской веры они верили правильно. И пройдет всего лишь несколько десятилетий (правда, это тоже, конечно, немало; реально это произойдет еще только через 20 лет примерно), и в основном они или их потомки, тех, кто не доживет, вернутся в Православную Церковь. И тогда уже восстановится в Константинополе православие. Правда, на краткое время, на восемь месяцев всего лишь, на такое короткое время царствования императора Иовиана, который настал после Юлиана, православие возвращалось в качестве государственной религии, но это было ненадолго.

Итак, не надо думать, что если какие-то люди — еретики, то сейчас можно им внушать еще другие вещи, которые еще дальше отведут их от христианства, в язычество, например. Так же это и в современном мире. Подавляющее большинство тех, кто называет себя христианами православными в современном мире, являются еретиками-экуменистами. Конечно, большинство из них этого не сознаёт, но тем не менее, это так. И вот, мы не должны думать, что уже все равно, раз они экуменисты, то пусть они дальше отпадают во все тяжкие и совсем уже не отличаются от каких-то людей, которые к христианской вере никакого отношения не имеют и даже враждебны ей. Не надо этого думать. Потому что сохранение хоть каких-то положений христианской веры среди еретиков все-таки полезно, не потому, что оно спасет еретиков — еретическая религия не спасительна сама по себе, она душевредная, — но потому, что этим людям, кому-то из них, будет легче придти к христианству, у них будет меньше барьеров. Именно поэтому, например, продолжается у еретиков чудо нисхождения святого огня на Гробе Господнем в Иерусалиме каждый год в Великую субботу. Потому что, когда это чудо появилось (это было больше 1000 лет назад), оно свидетельствовало мусульманам об истинности христианства. Во-первых, и до сих пор оно продолжает это делать, и это на Ближнем Востоке очень важно, и не только на Ближнем Востоке, что оно показывает мусульманам истинность христианства, по крайней мере, в том отношении, что действительно Гроб Господень — это место святое. И это значение этого чуда никуда не делось. Но появилось, конечно, у чуда и новое значение, и это в последние 400 лет с небольшим. Великая суббота, когда происходит это чудо, — это суббота по церковному календарю. А большинство так называемых христиан в мире празднуют Великую субботу по другому календарю, который в конце XVI века, в 1582 году, ввел папа Римский. И вот, по этому календарю Великая суббота на другой день приходится, когда такого чуда не бывает. И этим доказывается истинность нашего православного календаря, потому что чудо не перенеслось на другой день, а как продолжало по православному календарю совершаться, так до сих пор и совершается. И поэтому, хотя и среди еретиков, но поддержание вот этих устоев, хотя и не самых главных, православной веры все-таки важно, чтобы эти еретики не так быстро — это все равно не задержать, это неизбежно, но по крайней мере, замедлится, не так быстро, — совсем уже смешивались до неразличимости с людьми, которые к христианству не имеют никакого отношения, или с другими еретиками, которые еще дальше ушли, как например западные всякие протестанты; это для того, чтобы этим людям можно было задуматься о значении календаря, задуматься о том, почему некоторые православные в 1920-е годы стали уходить от этого календаря (а мы знаем, почему это произошло — потому что это было первым шагом на пути экуменизма для греческих церквей), и люди такие, может быть, начнут задумываться, что календарь — это важно, что действительно есть благоволение Божие, чтобы календарь был именно такой, что это богодухновенное Предание, и те, кто от него отступают, отступают от богодухновенного Предания. И такие люди, может быть, задумаются о том, что экуменизм это все-таки вещь пагубная, и что надо держаться веры святых отцов. И тогда они, побыв еретиками, как очень многие из нас — я и про себя это скажу, — они потом, может быть, станут верными православными христианами. Потому даже среди еретиков все-таки нужны чудеса, которые совершаются для утверждения православия.

Нам, находящимся в Православной Церкви, конечно, чем более мы сознательные, чем более мы понимаем христианство, тем меньше нам нужны чудеса; но и мы не должны ими пренебрегать, потому что именно через это, через эти чудеса приходят в Церковь новые люди, и благодать Божия через эти чудеса действует, особенно на тех, кто в Церкви еще мало утвердился или вообще к ней не принадлежит. Господь да подаст нам всегда принадлежать к Истинной Церкви, не отпадать от нее, хранить истину православия. Аминь.