Слово в Неделю Крестопоклонную
и на Благовещение Пресвятой Богородицы

(25.03/7.04.2002)

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Сегодня у нас совпадение двух праздников: праздник Благовещения пришелся на воскресный день, и не просто на воскресный день, а на Неделю Крестопоклонную — третью неделю Великого поста, третье воскресенье Великого поста, когда Церковь празднует особо и выносит для почитания на середину храма Крест. И это почти то же самое, как если бы было совпадение Благовещения со Страстной пятницей, что тоже иногда бывает.

Когда мы думаем о празднике Благовещения, мы думаем как раз обо всем, что является самым главным в деле нашего спасения. Потому и тропарь этого праздника, главная молитва этого праздника говорит: «Днесь спасения нашего главизна» — т.е. сегодня нашего спасения самое начало, т.е. самое главное. И почему же это самое главное? Что празднуется в Благовещении? В Благовещении празднуется то, о чем мы только что читали в Евангелии на литургии, как Архангел был послан к Деве Марии и сказал Ей, что от Нее родится Господь Иисус Христос, и с этого момента совершилось зачатие от Духа Свята. Собственно, с этого момента как раз и отсчитывается время вочеловечения Бога. И вот, это и есть «спасения нашего главизна», т.е. самое главное в нашем спасении. Если мы задумаемся, что это означает, то мы все равно не поймем, что это означает. потому что как это происходит, и сам Архангел не мог объяснить, и святые отцы объясняют только то, что ни они, ни Ангелы и никто не знает, как это происходит. Но Бог знает, и мы, становясь Богом, тоже узнаем и узнаём.

Но можно зато объяснить другое, и это тоже очень важно: почему мы не можем этого познать? Это и объясняют нам святые отцы. Ни в одной религии нехристианской и ни в одной так называемой христианской (конечно, на самом деле лжехристианской) ереси нет того учения, которое Церковь преподносит нам о воплощении Бога. Что это такое?

Бог стал человеком. В разных религиях есть бог, который отличен от человека, или боги. Это понятно. И христианский Бог тоже отличен от человека. Но Он, тем не менее, стал человеком. Люди, которые становятся богами, но, так сказать, второго сорта, — это знала античная мифология. Но эти герои так называемые — они не были настоящими богами, и никто их такими не считал. А так, чтобы был человек и был Бог, и одновременно Бог, оставаясь Богом, стал человеком, — этого просто даже никто и не придумал. Но на самом деле этого не случайно никто не придумал. Такие идеи кажутся, может быть, и простыми, если их произнести, но они очень сложны, их невозможно просто вот выдумать, если этого на самом деле нет.

А почему это такая идея понадобилась? Почему надо было Богу стать человеком? Ведь не просто же так и не из любви к искусству, так сказать. А потому, что цель была — спасти человека. А что значит — спасти? Это значит, что надо человека сделать Богом. А человека сделать Богом, с одной стороны, невозможно без его желания, потому что получится, что кто-то помимо воли, т.е. как бы и насильно, стал Богом, — это невозможно. С другой стороны, если человек просто хочет своим желанием стать Богом, то никакая тварь, в том числе человек, не может этого — это тоже очевидно. Не может тварь стать своим собственным творцом. И именно поэтому было так, что в ответ на желание человека, и поэтому не против воли, а по воле человека, — но значит, и не каждого человека, а только того, кто захочет (у каждого человека своя ведь воля), — поэтому Сам Бог стал человеком, пошел навстречу. Потому что для Бога это все возможно, и мы не знаем, как это произошло, но мы знаем, что это произошло, — и именно для того, чтобы человек стал Богом. Но как? Так, что Он остается человеком и как раз становится совершенным человеком, потому что он, наконец, утрачивает свои всякие грехи, которые мешают ему быть человеком даже, и в то же время он становится Богом совершенно — так же совершенно, как Христос стал человеком. Вот, и этого тоже не знает ни одна религия и ни одна ересь. И все ереси, они состоят в том, что обязательно отрицают вот это наше учение об обожении, а через это — учение о воплощении Бога. Т.е. те, кто не верят так в спасение, те не могут верить и во Христа. Потому все еретики являются, может быть, сами того не сознавая, врагами Божиими и христоненавистниками, потому что они отрицают воплощение Христово. И нет ни одной ереси, в которой бы правильно проповедовалась вера в воплощение Христа. И именно поэтому так страшна ересь экуменизма, которая все различия между православием и ересью смазывает, но на самом деле просто сама становится ересью, и все.

И вот, такая цель нашего спасения, и главизна этого — именно то, что празднуется сегодня, — то событие, которое празднуется сегодня в праздник Благовещения. Но не случайно в этой мысли о нашем спасении всегда присутствует Крест. И поэтому тем более знаменательно, что сегодня совпало Благовещение с Крестопоклонной Неделей. Потому что если у нас такое отношение к Богу, что мы хотим с Ним настолько соединиться, чтобы можно было сказать без всякого преувеличения, что мы становимся Богом, хотя мы остаемся человеком, — если такие у нас отношения с Богом, то у нас какие-то другие, нежели у всех людей, отношения и с миром. Это неизбежно. И вот, те отношения с миром, которые у нас устанавливаются, если мы христиане, они как раз и объясняются в сегодняшнем Евангелии, которое второе Евангелие — о Кресте (мы сегодня два Евангелия читали, одно было о Благовещении, второе о Кресте), где Господь говорит, что кто хочет спасти свою душу, тот ее должен погубить. Но это такое еврейское выражение «погубить душу» значит — умереть. А «спасти душу» значит — выжить. И вот, кто хочет выжить (имеется в виду — для жизни вечной, т.е. спастись), тот должен умереть (имеется в виду — для жизни сей). И поэтому Господь также и говорит, мы тоже это сегодня слышали: «иже хощет по Мне идти, да возмет крест свой», — т.е. каждый, кто хочет идти за Христом, должен взять свой крест и пойти за Ним, Который тоже несет крест.

И вот, этот крест и есть наше отношение к миру. Т.е. мир для нас нужен, если мы христиане по-настоящему, только как крест, для того, чтобы отрешиться от того, что нас к нему привязывает. И прежде всего нас к миру привязывают грехи. Потому что Бог для нас далек, неизвестен и непонятен; зато всякие наши мирские удовольствия очень для нас известны и понятны, и мы чаще всего, не задумываясь — и особенно не задумываясь, потому что, если задумаемся, так мы, может, ничего и не станем, а если не задумываемся, так это чаще всего бывает очень легко, — промениваем Бога на самые ничтожные удовольствия, вплоть до телевизора (стыдно сказать!). А если же помимо грехов посмотрим, у нас есть и не греховная тоже зависимость от вещественного мира, и здесь мы должны ее тоже просто терпеть, как некоторое такое наказание для нас и, с другой стороны, узду — потому что, если нас держать без узды, то еще неизвестно, куда мы улетим (т.е. если нас ничто не сдерживает). И вот поэтому мы, как христиане, с одной стороны нуждаемся во многом таком от мира — не в силу наших грехов только лишь, а именно в силу того, что мы люди, которые нуждаются в пище, в одежде и не только в этом, а во многом еще другом. И с другой стороны, мы должны понимать, что не это главное, а само все это — средство. Потому что поддержание нашей материальной жизни, собственно, то, что нас ставит в необходимую, а не греховную зависимость от мира, — это само должно подчиняться некоторой цели. Т.е. мы же живем не для того, чтобы просто жить, — потому что зачем нам, собственно говоря, бессмысленно жить? — а для того, чтобы жить вечно, для того, чтобы быть с Богом. И для этого мы должны употребить время нашей жизни на земле.

И именно поэтому мы должны просить Бога, чтобы Он нам дал то и се, все, что нужно для нашей жизни, но при этом мы должны помнить, для чего мы живем — для того, чтобы все это принести Богу, для того чтоб мы могли молиться, для того чтобы мы могли каяться в своих грехах, для того чтобы мы могли подготовиться к смерти, потому что самое главное, что есть в нашей жизни (я имею в виду — земной), это наша смерть. И Господь сегодня нам это и говорит в Евангелии, когда говорит, что «каждый, кто хочет за Мной идти, да возьмёт свой крест», — потому что что такое крест, как не смерть? Но крест христианина — это смерть именно добровольная. Умирают все люди, но те люди, которые не думают об этом, они умирают просто так же, как и скотина на скотобойне: они не хотят, а их тащат, и они умирают. И никакой пользы для души в такой смерти для них нет. А если мы как христиане, то мы добровольно идем на смерть за Христом — это и значит, что мы берем крест, — и мы, значит, смотрим все-таки на свою жизнь как на процесс смерти, хотя и несколько растянутый, и именно для того, чтобы нам постепенно умереть так, чтобы остаться со Христом, а не с диаволом, — вот именно для этого нам и нужно все, о чем мы просим Господа. Но прежде всего, конечно, мы Его будем просить не о материальном, а о том, чтобы Господь дал нам постоянный дух сокрушения, покаяние и молитву, а главное, чтобы Он нам дал Самого Себя, т.е. благодать Свою, благодать Божию. И тогда ничто для нас не будет страшно ни в жизни этой, ни в смерти, ни, самое главное, на Страшном Суде. Аминь.