Слово в Неделю 16-ю по Пятидесятнице
и на память священномученика Григория,
просветителя Великой Армении

(30.09/13.10.2002)

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Сегодня мы совершаем память святого Григория, просветителя Великой Армении, который так и зовется — Григорий Просветитель. В самом начале IV века трудами этого святого и тех мучениц, которые ему помогали, среди которых были Гайиания и Рипсимия — а по-армянски Гайанэ (распространенное армянское имя) и Рипсимэ, — Армения, тогда бывшая самостоятельным языческим государством, обратилась в православную веру и долгое время в ней оставалась, пока, фактически уже в VI веке, там не возобладали всякие ереси. И к сожалению, с тех пор, с VI века, ереси так и остаются господствующими учениями в Армении, и современная Армянская церковь остается еретической, хотя в истории было много периодов, когда значительные области Армении исповедовали православие, а сейчас они отчасти перешли к Грузии, потому что Грузия почти всегда исповедовала православие, и естественно, что православные области Армении стали тяготеть к Грузии.

А среди сегодняшних армян, как мы знаем, некоторая часть является членами православной Церкви, а не Армянской; но те, кто сейчас являются членами Армянской церкви, к сожалению, не являются православными. и когда, например, патриарх Алексий Ридигер молится с католикосом всех армян Гарегином (что он делал и здесь, в Петербурге, и в Москве, и в Ереване), это все, конечно, ересь и полное отступничество, хотя, конечно, не единственное. Т.е. патриарх совершает то самое церковное преступление, относительно которого церковные каноны говорят, что таковой да будет извержен из сана и отлучен от Церкви одновременно.

Но от этого святость Григория Просветителя, Гайиании и Рипсимии не умаляется, потому что их трудами Армения была обращена не в ересь, а именно в православную веру и долго еще после этого была православной.

В рассказе о том, как жили и действовали эти святые, повествуется о таком случае. Когда тогдашним царем Армении Трдатом, который никак не хотел принимать православие, но потом все-таки принял, святой Григорий был брошен в земляную темницу, он видел видение — видение небесной скинии над старейшим городом Армении Валаршапатом. По форме эта была скиния, похожая на ту, что вела стан израильский через пустыню. Но эта скиния была целиком из света, на четырех столпах. И два этих столпа были на тех местах, где произошла мученическая кончина Гайиании и Рипсимии (сейчас в этих местах построены церкви в честь Гайиании и Рипсимии, но конечно, монофизитские); еще один столп стоял на месте виноградника, где первоначально остановились эти святые девы, когда прибыли в Армению; а четвертый столп был на том месте, где сейчас находится самый главный кафедральный собор Армянской церкви (он был основан как раз тогда, после крещения Армении), который с тех пор называется Эчмиадзин, что по-армянски означает «сошествие Единородного», и сам город Валаршапат называется теперь Эчмиадзин. Именно это месте, где Господь Сам явился святому Григорию Просветителю в видении Своей скинии света, и стало церковной столицей Армении и остается ею до сих пор, хотя теперь, к сожалению, неправославной.

А какой это имеет смысл? Почему перед тем, как страна обратилась в веру, совсем уже незадолго до этого, Господь показал ее как новый Иерусалим и новый святой Град Божий, показал в ней небесную скинию, подобную той, которую видел в видении святой апостол Иоанн Богослов, и которую он описывает в конце Апокалипсиса как небесный Иерусалим? Потому что каждая Поместная Церковь — а тогда в Армении основывалась именно Поместная Церковь — является новым Иерусалимом, потому что Церковь вообще является новым Иерусалимом, Церковь вообще является Царствием Небесным, а Новый Иерусалим это и есть Царствие Небесное. И когда мы говорим о небесном храме или о небесной скинии, то это означает именно Царствие Небесное; недаром в Апокалипсисе сказано, что в небесном Иерусалиме нет храма, потому что он весь — Церковь. И именно вследствие того, что, обращаясь в Церковь, мы становимся членами Царствия Небесного и обращаемся в Царствие Небесное (и неважно, кто это «мы» — целый народ или какой-то отдельный человек), для нас меняется вся реальность. Наши поступки, если смотреть на них по-земному, в земном измерении, становятся тогда странными и нелогичными. И Господь показывает это нам многими способами и, в частности, учит об этом в Евангелии, например, в той притче, которую мы сегодня слышали.

А притча была о тех людях, которым господин оставил таланты — одному пять, другому два, а третьему только один; и было сказано, что каждому было дано по его силе — т.е. по справедливости. Но что сделал тот человек, который получил один талант и был наказан? Он вроде бы ничего плохого не сделал. Он украл этот талант? Нет. Он нарушил какую-нибудь заповедь? Нет. Ведь господин, уходя, даже не сказал ему, чтобы он этот талант пустил в оборот; Он сказал, что это ему на хранение. Человек зарыл этот талант в землю и сохранил, а потом сказал господину так: «Я знал, что ты — человек такой лихой, собираешь там, где не расточал, и жнешь, где не сеял; и поэтому я побоялся, как бы с твоим серебром что-нибудь не произошло, и сохранил его и возвращаю тебе твое». Ну, может быть, господину следовало бы похвалить этого раба не так, как того, который на пять талантов приобрел еще пять и вернул ему десять; но по крайней мере, вроде бы, ничего предосудительного этот раб не сотворил. А что ему ответил господин? Господин не только не стал спорить с той характеристикой в общем-то разбойника, которую ему дал раб, а сказал, что да, раб правильно судил о нем; но раз он все правильно понимал, что господин его собирает там, где не сеял, то он должен был пойти и, подобно своим товарищам, пустить серебро в оборот, чтобы принести господину то, во что он не вкладывал трудов. А так как раб этого не сделал, то у него отнимется и то, что ему было дано, т.е. этот один талант, и вообще он будет ввергнут во тьму кромешную. Вот, такое жестокое наказание: мало того, что отняли то, что было дано, но отняли и саму жизнь, причем жизнь вечную, потому что под тьмой кромешной подразумевается тьма, которая «за кромкой», т.е. за пределами всего.

Конечно, с точки зрения мирской морали и обычаев, это крайне несправедливо. Но мы должны смотреть с другой точки зрения, и никакая мирская мораль — что и показывает, в частности, эта притча, хотя она не только это показывает — совершенно не является критерием того, как нам себя вести как членам Церкви Божией. Как члены Церкви Божией, мы должны из всего извлекать прибыль. Мы все время извлекаем прибыль там, где мы не сеяли, и там, где мы не расточали, мы собираем, потому что Господь нам все подает, если только мы этого взыскуем. Но что это за прибыль? Это, конечно, не та прибыль, которую ищут люди для того, чтобы жить в мире сем. Это та прибыль, которую мы должны искать, чтобы жить в Царствии Небесном. А мы уже знаем, что это та самая прибыль, о которой хорошо сказал выходец из купеческого сословия преподобный Серафим Саровский: это благодать Святого Духа; что дает для нас больше благодати Святого Духа, то и является для нас самым полезным делом. Святой Серафим рассказывал, как в его семье (он в детстве это видел) все торговали, и купцы старались заниматься тем видом торговли (а мы бы сейчас сказали: бизнеса), который приносит больше прибыли. И вот именно по такому принципу мы должны действовать в христианстве, только прибыль у нас должна быть христианской — благодать Святого Духа. А что такое благодать Святого Духа? Благодать Святого Духа — это и есть Сам Бог, это не что-то тварное, что дарует нам Господь (хотя Он нам дарует и много всего тварного, но это не есть благодать Святого Духа, и мы не должны к этому стремиться), а это тот дар, который есть Он Сам — Он дарует нам Самого Себя. Именно это есть Царствие Небесное, именно ради этого мы должны жить и подвизаться, и именно ради этого совершались в средние века крещения разных государств и целых народов, как это произошло в Армении, а потом, гораздо позднее, на Руси.

И для того, чтобы нам получить Царствие Небесное, мы должны благодарить Господа за все Его дары, которые Он нам дает, в том числе за все тварные дары, но просить все время нетварного — того, что мы не могли сами посеять, не могли сами расточить, чтобы потом собирать; но это именно то, что мы больше всего должны собирать и растить, потому что за нас посеял и дарует нам все это Сам Господь. Аминь.