(20 декабря 2001 г. / 2 января 2002 г.)
(Конспект по памяти, т.к. проповедь не записали)
Сегодня память одного из
самых почитаемых святых Петербурга и вообще всей Православной Церкви, даже не
только Русской, — Иоанна Кронштадтского. Кто его только не почитает и не почитал
еще при жизни — даже и многие неправославные, которым он помогал. По его молитвам
совершались исцеления и устраивались житейские дела не только православных христиан,
но и мусульман, иудеев, лютеран, католиков и людей, лишь формально православных,
а по жизни весьма неблагочестивых. Только немногие из этих людей потом обращались
и становились настоящими христианами, хотя многие, почти все, оставались ему
благодарными. Так и Господь исцелял многих и не только из числа истинно верующих
— но не все в Него веровали после этого. Хотя, конечно, и Господь Иисус Христос,
и св. Иоанн Кронштадтский помогали в телесных делах только для того, чтобы устроить
душевные...
Поэтому одно дело — почитать
святого соответственно собственному желанию, а другое дело — почитать его именно
так, как это делает Церковь, и как это ведет к спасению души. Такое, церковное,
почитание святого означает подражание ему в жизни. И тут каждый святой являет
нам нечто индивидуальное, так что во многих случаях мы можем сказать, что подражаем
именно ему, а не только вообще всем святым. Что же такого индивидуального явил
нам Иоанн Кронштадтский?
Св. Иоанн жил во время
чрезвычайного упадка всей церковной жизни. Церковь была намного больше по размерам,
нежели сейчас, но состояние ее было намного хуже. И весь подвиг Иоанна Кронштадтского
сводился к тому, чтобы как можно большему числу верующих дать возможность истинной
церковной жизни.
Прежде всего, это относилось к причащению. Сам св. Иоанн причащался каждый день,
и точно так же, каждый день, он причащал тех своих духовных чад, которые могли
столь часто посещать совершавшиеся им литургии. Часто на это говорят, что каждый
день могут причащаться только люди святой жизни -- вроде того же Иоанна Кронштадтского.
Но люди, которых причащал св. Иоанн, были простыми людьми. И точно так же, простыми
людьми, были христиане первых веков, которые причащались каждый день. В ежедневном
причащении нет ничего недоступного простым верующим людям, ни, тем более, ничего
плохого. Но, конечно, не все сейчас имеют физическую возможность так жить. Поэтому
и Иоанн Кронштадтский настаивал для всех лишь на частом, а не на ежедневном
причащении. Очень важно, что за богослужениями у него все причащались — не было
"слушателей литургии", которых и не должно быть в Церкви Христовой.
Согласно 9-му Апостольскому правилу, миряне, так же, как и священнослужители
(о которых говорит 8-е Апостольское правило), обязаны причащаться за каждой
литургией, а правило 2 собора Антиохийского устанавливает для мирян, не причастившихся
за литургией, то же самое наказание, что и для священнослужителей: отлучение
от причастия вплоть до покаяния, пока не явят "плодов достойных покаяния".
И это естественно: и миряне, и священнослужители — суть одинаково человеки,
и отношение к причастию у них не может быть разным.
Но в дореволюционной России отношение к причастию было ужасно искажено. В Катехизисе
митр. Филарета (Дроздова) утверждалось, что причащаться мирянам нужно хотя бы
4 раза в год, а, в крайнем случае, один раз в год. С точки зрения истинного
учения Церкви, закрепленного в правилах Вселенских и прочих вселенски признанных
соборов, это означало, что мирянам разрешается почти всю жизнь проводить в отпадении
от Церкви. К чему это привело, мы увидели в 1917 г.: тогда масса христианского
только по имени населения дала сбросить православного царя и выиграла гражданскую
войну за откровенных безбожников, которые прельстили ее материальными благами.
Именно русская история дает нам хороший материал для сравнения: 1613 г., ополчение
Минина и Пожарского. Вот так действовали православные русские люди. А в 1917
г. действовала уже расцерковленная масса. Действительно, по правилу 80 Шестого
Вселенского собора, те, кто, имея к тому возможность, не причащаются в течение
трех недель, являются самоотлученными от Церкви. Именно в таком положении находилось
почти все население Российской Империи, но вокруг св. Иоанна Кронштадтского
это было иначе.
Было бы большим безумием
думать, что, причащаясь редко, мы являемся "более достойными" причащения.
Те, кто считают, что они стали хоть в самой малой степени "достойными",
находятся в очень жалком душевном состоянии — в прелести. Нам надо думать не
о том, что мы "достойны", а о том, чтобы правильно исполнить то, что
Господь нам велит, — в том числе, и через церковные правила относительно того,
как следует причащаться. Не надо подступать к таким вещам со своими убогими
человеческими рассуждениями, а надо просто исполнять, что Церковь постановила.
Об этом у нас есть (все могут взять) прекрасная книжка святых 18 в. —"О
непрестанном причащении святых Христовых таин" святых Никодима Святогорца
и Макария Коринфского (составителей "Добротолюбия"), где церковное
учение об этом изложено подробно, а душепагубные мнения противников частого
причащения обличаются.
Но огромное препятствие
нужно было преодолеть св. Иоанну для того, чтобы вообще начать свое служение.
В тогдашней Российской церкви действовало совершенно необоснованное запрещение
быть мирскому священнику неженатым: требовалось либо стать монахом (но тогда,
как правило, уже не удавалось служить на приходе и иметь дело с обычными людьми),
либо жениться прежде рукоположения. И это несмотря на то, что Церковь всегда
разрешала безбрачие белого духовенства. Св. Иоанн обошел этот запрет тем, что
женился, но только для вида. Своей жене сразу после венчания он сказал: "Счастливых
пар и без нас много, а мы лучше поработаем Господу"... Жена его так никогда
и не согласилась с этим до конца, и всегда оставалась для него "жалом в
плоть". Она даже жаловалась на него митрополиту Санкт-Петербургскому, который,
как говорят, взял ее сторону, но никаких мер против св. Иоанна не принял; говорят
— это нельзя проверить, но это очень похоже на правду, — что он имел некое видение,
которое уверило его в правоте св. Иоанна. Разумеется, во всем этом св. Иоанн
нисколько не погрешил против церковного учения, а, напротив, следовал примеру
многих святых, хотя эти примеры уже и не воспринимались в его время как образцы
для подражания. Так св. Иоанн явил в своей жизни сразу и высший образец христианского
брака, и образец подвижничества.
Наконец, св. Иоанн был
учителем не только постоянного причащения, но и непрестанной молитвы — одно
без другого в Церкви и не бывает. Он учил, что в молитве мы имеем непосредственное
общение с Богом, а не просто с какими-то нашими мыслями и представлениями о
Боге. На привычном нам сегодня языке византийской патристики мы бы легко сформулировали
это: в молитве мы приобщаемся нетварным энергиям Божиим, которые суть сам Бог.
Но во время св. Иоанна этот язык был забыт, а в духовной академии, которую он
закончил, учили вместо этого разным протестантским и католическим мудрованиям.
В творениях же св. Иоанна нет никаких следов того, что он закончил духовную
академию, — настолько его писания принадлежат истинно святоотеческой традиции.
Это ему удалось не потому, что он много читал святых отцов, а потому, что он
так жил и получил тот же опыт — и поэтому о том же он и писал. Поэтому он всем
и каждому проповедывал непрестанно молиться, постоянно иметь в себе память Божию
и призывать имя Божие, освящающее нашу душу.
Молитвами святаго Иоанна Кронштадтского и всех святых Господь да подаст всем нам непрестанную молитву, непрестанное причащение святых Христовых таин и жизнь вечную. Аминь.
|
Обсудить
можно
|