Молитва языческая и молитва христианская.
Слово во Вселенскую Мясопустную Родительскую субботу

1/14.02.2004

Эта суббота связана с воспоминанием Страшного суда. Правильно молиться об усопших может только тот, кто все время пребывает во внутреннем трезвении и готовности к смерти. Молитва языческая и молитва христианская. Единственная опасность и единственная радость для христианина.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Сегодня мы совершаем один из двух в году главных праздников, когда Церковь поминает всех от века почивших православных христиан. Другое название этих дней - Вселенские Родительские субботы. Одна из них бывает перед праздником Святой Троицы, а другая, как сегодня - перед Масляницей. И смысл этих поминовений усопших, конечно, всегда один и тот же, потому что мы поминаем усопших, чтобы облегчить их посмертную судьбу, и чтобы они молились за нас, потому все христиане молятся друг за друга, и живые, и усопшие; но есть некоторые особенности у каждой Родительской субботы, есть они и у сегодняшней. Сегодняшняя Родительская суббота связана с завтрашним воспоминанием Страшного суда, и в богослужении говорится о том времени, когда все усопшие должны будут воскреснуть, и о том, что те, кто в тот момент будут еще жить на земле, будут испытывать перед концом света всевозможные бедствия, всевозможные страхи, но они не должны бояться и должны быть готовыми к наступлению всех этих событий.

Как же быть готовым к наступлению этих событий? В Евангелии от Луки, которое мы сегодня читали, Господь как раз об этом нам и говорит - что мы должны бодрствовать и молиться, т.е. мы должны все время ставить себя перед судом Божиим, и тогда мы сможем сами быть готовыми к тому, что наша жизнь на земле внезапно прекратится, и мы перейдем в мир иной; и лишь постольку, поскольку мы сами к этому готовы, мы можем молиться об усопших. Потому что часто бывает так, что у человека кто-то из близких умер, ему как-то жалко, горестно, и если у него есть хоть какое-то христианское воспитание, он старается молиться об усопшем. Или бывает еще и так, что у человека кто-то жив, к кому он сильно привязан, и он старается о нем молиться. Но молитвы эти бывают весьма малоэффективными или даже часто просто бесполезными. Почему? Потому что на самом деле человек не молится, а хочет просто какой-то для себя корысти - например, ощутить какое-то единение с умершим человеком или как-то обезопасить жизнь человека, к которому он привязан; но все это делают и язычники, и ничего христианского в такой молитве нет, хотя бы она и была обращена к христианскому Богу, а не к языческим богам. Потому что главное в молитве не то, о чем просишь, а то, как просишь. Если просить у христианского Бога чего-то по-язычески, то получишь то же самое, что и язычники. Ведь нельзя же сказать, что язычники ничего не получают, - что-то и они получают, иначе они бы уже все вымерли, но они живут и имеют даже что-то хорошее в своей жизни. И если мы, христиане, будем жить по-язычески, то мы тоже что-то будем иметь, хотя, вероятно, меньше, потому что мы должны молиться иначе, и Господь будет нас вразумлять и наказывать так, как Он не вразумляет и не наказывает язычников.

Но как же нам молиться по-христиански? Как же нам об усопших, а заодно и о живых молиться по-христиански? Я не разделяю тут усопших и живых, потому что молиться о них, в общем-то, надо одинаково. Молиться о ком-то может только тот, кто прежде всего молится о себе. Если мы сами по себе не молимся, если мы сами для себя и ради себя не призываем помощь Божию, чтобы нам покаяться, чтобы нам бодрствовать, чтобы нам не отпадать от Бога своей мыслию, а тем более всеми своими делами, то было бы опаснейшим и очень глупым заблуждением думать, будто мы сможем молиться о ком-то другом. Хотя, может быть, о ком-то другом нам и хочется молиться, и мысль наша может концентрироваться в молитве за него, и мы совсем не так, как о себе, начинаем молиться за него, но все это разгорячение крови, все это житейские привязанности, все это язычество и не имеет пред Богом никакой ценности. А для того, чтобы нам молиться за кого-то так, чтобы это имело ценность пред Богом, чтобы молитва за другого, будь то усопшего или живого, была услышана, мы прежде всего должны молиться сами за себя, и тогда мы будем молиться за всех, кто около нас, живых и усопших.

И поэтому будем опять и опять вспоминать слова Господа, которые сегодня мы слышали в Евангелии: "Бодрствуйте и молитеся". Бодрствовать в буквальном смысле слова, т.е. не спать круглосуточно, мы не можем, но стараться бодрствовать прежде всего духовно мы можем и должны. И поэтому будем понимать, что, хотя бы нас сейчас отвлекало очень многое другое, очень много каких-то развлечений, каких-то интересов или, наоборот, каких-то опасностей житейских, которых мы сейчас боимся, все это не имеет никакого для нас значения; прежде всего мы должны смотреть только на Бога, и единственная для нас опасность и единственная радость связаны только с Богом - опасность в том, чтобы от Бога отпасть, а единственная радость и интерес в том, чтобы с Богом быть. Тогда мы будем молиться и об усопших, и о живых, и сами придем с теми, о ком молимся, в Царствие Небесное. Аминь.