Как сохранить пасхальную радость.
Слово на Пасху

29.03/11.04.2004

Если мы осознаем грехи, то не можем радоваться в праздники; а если радуемся, забывая себя, то это еще хуже. Что же делать? Надо следовать святым отцам: мы должны скорбеть о своей душе, которая погибает в грехах, и должны радоваться тому спасению, которое Господь нам даровал. Не надо радоваться своим успехом и приходить в безнадежие от своих падений, а только стараться держаться памяти Божией. Скорби и страхи не захватывают только того, кто не позволяет себя захватывать радостям.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Сегодня мы совершаем самый главный христианский праздник - праздник Пасхи, Воскресения Христова. Мы привыкли думать об этом празднике как о самом радостном дне в году, и он таким и является. Но в то же время мы привыкли о нем думать совершенно иначе. Потому что когда мы собираемся вместе, особенно за богослужением, особенно в пасхальную ночь, тогда очень легко предаваться радостному настроению; а когда остаешься один и смотришь, что у тебя прибавилось по сравнению с прошлой Пасхой, или с Великим постом, или вообще с любой, какой бы то ни было датой, то оказывается, что радоваться совершенно нечему, и получается, что все праздники мимо, и получается, что каким ты был, таким ты и остался. И поэтому выходит, что христианское восприятие праздников оказывается каким-то раздвоенным. С одной стороны, вроде, надо радоваться, но с другой стороны, если трезво смотреть на самого себя, то радоваться нечему. И получается, что если ты все-таки радуешься, то ты занимаешься чем-то не пойми чем, т.е. забываешь самого себя или ведешь себя как-то фальшиво, пытаясь разыграть перед самим собой и окружающими ту радость, которой на самом деле нет; или у тебя радость на самом деле есть, но она такова, что лучше бы ее не было, потому что это такая радость, которая заставляет забывать о собственных проблемах, которые никуда не деваются и которые действительно ничего радостного сами по себе нам не доставляют. Вот и получается, что для того, чтобы радоваться со спокойной душой, надо забыть о них или, по крайней мере, как-то временно убедить себя, что их не существует, надо забыть про всякие проблемы, которыми мы все время мучаемся. А если мы христиане, то это не какие-то проблемы, связанные с тягостными житейскими обстоятельствами, а проблемы гораздо худшие, связанные с нашими еще более тягостными обстоятельствами духовной жизни - с тем, что мы совершенно не исправляемся, и что если мы будем дальше жить так, как живем, то мы и не спасемся. А если не праздновать, а все время ходить в таком унылом виде, в каком, казалось бы, по крайней мере, житейски рассуждая, надо ходить все время, если осознавать состояние своей души, то тогда получается, что мы как-то противоречим церковному уставу, - и получается, что тоже все плохо. То есть и так было плохо, а в праздник стало еще хуже. Потому что трезво праздновать мы не можем, потому что, если мы ведем себя трезво, мы отказываемся праздновать; если же мы ведем себя во всех смыслах слова нетрезво, то это еще хуже, чем если бы мы вели себя трезво.

И потому оказывается, что христианские праздники для христиан оказываются очень большим искушением. То ли дело для людей светских, которым вся эта христианская жизнь, грубо говоря, совершенно до фонаря. Им вот, действительно, от христианских праздников одна радость, и от советских праздников одна радость, и от мусульманских (в тех местах, где их празднуют) - от всех праздников одна радость, и чем больше в религии праздников, тем больше радости. Потому что на один праздник можно куличи поесть с яйцами, на другой праздник можно еще чего-нибудь поесть, на советский праздник - салат "Оливье", да и на Пасху тоже можно салат "Оливье"… И получается, что действительно - радость, ничего не скажешь. Потому что действительно это вещи объективные, вещи, в общем-то, радостные, и все логично. А вот христианам очень плохо, потому что получается, что как бы неудобно вот этими радостями радоваться. То есть они вроде и радостные, но, с другой стороны, гложет червь сомнения, и чем больше ты им радуешься, тем больше у тебя вырабатывается комплекс, что ты какой-то неполноценный христианин. А чем больше у тебя комплексов, тем меньше у тебя шансов из них выбраться, и вообще непонятно, к какому психоаналитику идти, потому что нормальный психоаналитик и вообще любой врач скажет тебе понятно, что: "Живи нормальной жизнью, и нечего придумывать себе все это христианство", - и будет по-своему прав.

Вот, получается, что христианство - вещь очень непонятная и очень нетривиальная. И именно в праздники эта непонятность особенно нам видна, если только мы не напьемся до такого состояния, что нам уже ничего не видно, если мы все-таки сохраняем хотя бы способность задумываться над этим. А для того, чтобы все-таки по-христиански праздновать праздники, есть только один рецепт. Собственно говоря, все трудности христианской жизни решаются только одним рецептом - ничего не выдумывать самостоятельно, ничего не делать потому, что так делают какие-то люди вокруг, пусть даже и именующие себя христианами, пусть даже и являющиеся членами истинной Церкви, а делать только одно - то, что написано у святых отцов. И в наше время, когда непонятно, какие люди нас окружают, и когда настоящих духовных школ даже в истинной Церкви не сохраняется, тем более применимо то, что святые отцы говорили еще в XIX веке и вообще во всякие периоды оскудения и разорения церковной жизни: что надо стараться учиться грамоте. Благо, советская власть позаботилась о том, что все у нас научены грамоте, и осталось только научиться читать те книжки, какие нужно, т.е. надо стараться читать книги святых отцов, и смотреть, что там написано - для чего все это надо. И тогда получится, что действительно мы должны скорбеть о своей душе, которая погибает в грехах, и должны радоваться тому спасению, которое Господь нам даровал.

Внешне это может проявляться, как написано у святых отцов, двояко: одни все время ходят какими-то такими серьезными или даже несколько скорбными, а некоторые святые (правда, таких очень мало, даже среди святых) все время плакали, и таким образом, у них наружно проявлялась, скорее, скорбь; а другие ходили все время радостными. И даже был такой спор между египетскими монахами, какой из двух отцов более возвышенной жизни - тот, который все время рыдает, или тот, который все время радуется, - и в результате, подумав и держав совет, все египетские монахи (а среди них тоже были святые отцы) решили, что нельзя сказать, какой из них более высокой жизни, потому что и то, и то хорошо, и надо смотреть на внутреннее, а не на внешнее. Потому что, действительно, христианскому состоянию соответствует и то, и другое, и это может в жизни одного и того же человека внешним образом чередоваться или не чередоваться - это все неважно; главное, чтобы у него внутренне было и то, и другое. Внешне мы не можем одновременно плакать и быть веселыми. Плакать и истерически смеяться мы, конечно, можем, а вот иметь какую-то духовную радость на лице и одновременно плакать мы, очевидно, не можем. Но это касается внешнего, что, собственно говоря, и неважно. А важно то, что касается внутреннего, а внутри должно быть одновременно и то, и другое. И об этом говорится в одной стихире на целование Креста (то есть тоже вот актуальная тема предпасхальных и пасхальных дней), что "страхом и радостию сего целуем: страхом греха ради, радостию же спасения ради". Вот так это должно быть.

Но даже если мы знаем, что именно так это должно быть (надо сказать, что, к великому сожалению, не все это даже хотя бы в теории знают), оказывается очень непросто применить это все на практике. Потому что, предположим, это должно быть так, ну, а как это мне в моей личной жизни сделать? И вот, здесь получается, что, несмотря на все книжки, которые я, может быть, прочитал, передо мной лично оказывается какая-то такая стена, которую никак не пройти, и я все время стою на этом месте: какие грехи у меня были, такие и остаются, и они только более и более меня разлагают.

Но тут надо смотреть на вещи просто. Настолько просто, что гораздо проще, чем мы думаем. Мы можем достигать успеха в чем-то и даже, может быть, достигаем успеха в том, что какие-то греховные привычки оставляем постепенно; это вполне объективная вещь; если мы постоянно впадали в какой-то грех, а теперь не впадаем, мы на основании этого не можем сказать, что расстались с той страстью, которая нас толкала в этот грех, но можем сказать, что в отношении этого греха мы несколько исправились, хотя корень его в нас остался, но хоть несколько исправились - и то хорошо; и так вот до конца жизни надо быть осторожным, потому что мы можем 50 лет не согрешать этим грехом, а потом все-таки пасть. Но даже если мы в какой-то добродетели достигаем успеха и можем это видеть, это не основание для радости, для эйфории. Потому что в любой момент все это можно потерять. Это, собственно говоря, не наше, а то, что нам дано взаймы. Нашим это станет только тогда, когда мы уже получим неизменное состояние спасения, - только в Царствии Небесном. А пока это, может быть, очень хорошо, может быть, это даже наше некоторое участие в спасении, но это временно. Сходить к Богу в гости - смысла никакого не имеет само по себе. Наша цель - не сходить в гости в Царствие Небесное, а туда переселиться. А в гости туда можно даже ни разу и не приходить; главное - туда переселиться. Потому что, к сожалению, были случаи, когда люди видели Бога и, можно сказать, в Царствии Небесном оказывались в гостях, а потом погибали, становились еретиками и вообще Бог весть, что с ними происходило. Нам, конечно, такого не надо. Поэтому, видя что-то хорошее в себе, не надо радоваться. Но точно так же не надо огорчаться, точнее, поддаваться помыслу безнадежия, когда мы видим в себе что-то плохое. А надо понимать, что любая ситуация в этой жизни для нас есть ситуация рабочая, которая просто означает, что есть какая-то работа, которую мы должны делать. Если мы уже нашли Бога, то мы должны все время мысленно ставить себя перед Ним, а это означает - иметь память Божию, иметь какую-то минимальную степень молитвы. Потому что минимальная степень молитвы предполагает, что есть память Божия. А дальше хорошо, если мы будем произносить слова молитвы умом или языком; плохо только, если мы будем говорить их языком, не говоря умом, т.е. произносить механически. И так вот и во время совершения нами наших повседневных дел, и в особое время, которое мы уделяем для молитвы, и во время богослужения, мы будем иметь память Божию, которая в той или иной форме должна быть у нас всегда, круглосуточно. Нам надо стараться, чтобы она была у нас, даже когда мы спим. И вот тогда мы, собственно говоря, не будем приходить в отчаяние от своих духовных неудач, а также не будем приходить в какую-то самоуверенность от своих успехов, потому что мы все время будем ставить себя перед Богом. Только это важно - важно говорить Ему: "Господи, помилуй". Потому что из какого бы греховного состояния человек ни обратился к Богу за спасением, помощь Божия для спасения придет всегда - в этом можно не сомневаться. А нам, христианам, можно сказать даже иначе: не "придет" она, а она уже есть, она уже пришла, потому что мы уже соединяемся с Богом в Теле и Крови Христовых. И просто, значит, мы сможем эту помощь усвоить и поэтому все-таки окажемся в Царствии Небесном - в крайнем случае (что тоже совсем неплохо) как благоразумный разбойник, который в течение всей своей жизни был весьма далек от Царствия Небесного.

И не надо думать больше ни о чем. Никакие наши житейские обстоятельства и даже какие-то наши неудачи или, наоборот, успехи в духовной жизни на наше состояние влиять не должны. На него должна влиять только память Божия: если ее нет, надо ее как можно скорее восстанавливать, т.е. опять обращаться к Богу, а если она есть, надо ее держаться, как якоря. И вот, все время то слева, то справа нас толкают, чтобы мы посмотрели куда-то в другую сторону, чтобы нас отвлечь от того, чтобы "предзревати Господа пред собою выну", т.е. чтобы всегда перед собой видеть Господа, как говорится в псалме. И вот, мы должны знать, что такие искушения были, есть и будут, и им не поддаваться. Мы не можем сделать, чтобы не было самих этих искушений, да нам это и не полезно (недаром Господь попустил, чтобы нас так искушали бесы, которые действуют то сами по себе, то через людей), но мы должны об этом все время помнить.

Конечно, тогда праздники для нас потеряют то, что мы привыкли называть радостью с точки зрения житейской. Потому что, действительно, какая тут радость, если все время надо думать не о том, как я сейчас поем или попью, а опять ставить себя пред Богом? Но тут мы даже и в житейском отношении получаем большой выигрыш. Потому что всякие горести не могут нас довести до отчаяния, а всякие тяжелые ситуации не доводят нас до такого состояния, чтобы мы терялись и не знали, что делать. Потому что даже в том случае, если мы действительно не будем знать, что делать, мы можем быть уверенными, что Господь нам это укажет постепенно в нужный момент. И таким образом, мы действительно будем иметь постоянную и ровную христианскую жизнь.

Постоянная христианская жизнь ровная не потому, что с христианином ничего не происходит. С ним происходит всяких разных событий, может быть, даже гораздо больше, чем с людьми, которые не интересуются духовной жизнью; но жизнь внутренняя у него должна быть ровная, т.е. внутри траектория жизни должна быть как можно ближе к прямой. И хотя совсем прямая не получится, но уклонения должны исправляться. Это на самом деле гораздо интереснее, чем какое-то пустое беганье мыслью за всякими житейскими радостями, которое потом оборачивается еще более жалким беганьем мыслью от всяких житейских скорбей и страхов. Потому что когда нас захватывает радость, это может нам казаться приятным; но тогда нас обязательно так же, а на самом деле гораздо сильнее будет захватывать страх или какая-то скорбь. А почему это так происходит? Потому что раньше мы позволили, чтобы нас захватила радость. А человека, который не поддается радости, не будет захватывать и скорбь. И вот, надо понимать, что даже с житейской точки зрения это лучше, а для спасения души просто однозначно нужно жить так и больше никак. Поэтому постараемся праздновать по-христиански. Аминь.