Слово в Неделю по Рождестве Христовом, Богоотцев

(30.12.2002/12.01.2003)

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

В этот день мы совершаем память святых Иакова, брата Господня, Давида царя, а также Иосифа Обручника. Как получилось, что именно в этот день, в воскресенье, следующее за Рождеством Христовым, мы совершаем их память?

Память святого Иосифа сюда добавилась, видимо, позднее, потому что она является продолжением праздника Собора Пресвятой Богородицы, который совершается на следующий день после Рождества Христова; а следующие особо праздничный день после Рождества — это как раз ближайший воскресный день, то есть сегодня. А памяти святых Иакова, брата Господня, и Давида царя совершались в один день издавна. Это был праздник в Иерусалиме, но не в Неделю по Рождестве Христовом, а 25 декабря, т.е. в тот день, в который позднее стало праздноваться само Рождество. 25 декабря Рождество Христово до IV века не праздновалось нигде, а в Иерусалиме оно стало праздноваться в этот день едва ли не в VI веке, когда уже давным-давно во всем остальном христианском мире оно праздновалось 25 декабря. А в Иерусалиме еще держали старые обычаи, и в этот день там совершался местный праздник — святых Иакова, брата Господня, и Давида царя, — когда совершалось богослужение на Сионе, в храме, который был там построен в IV веке на месте еще более ранней церкви и даже едва ли не самой первой христианской церкви, которая когда-либо существовала. Недавно при раскопках от этой церкви нашли фундамент. А праздник Рождества Христова в то время, когда не было отдельного дня для его празднования, совершался в один день с Богоявлением.

Зачем же был нужен отдельный праздник в честь Давида царя и Иакова, брата Христова по плоти через Иосифа? Это был праздник, собственно говоря, Сиона. Потому что относительно Сиона существовало предание (оно и сейчас существует), что именно там был похоронен царь Давид; могила Давида существует на Сионе в Иерусалиме до сих пор, хотя там уже давно нет останков Давида; а когда-то там, вероятно, его мощи сохранялись; и на этом же месте находилась Сионская горница; и на этом же месте Иаков, брат Господень, который был первым епископом Иерусалима, совершал богослужения, это был его храм. Более того, христианские предания говорят, что св. Иаков был не просто первым епископом Иерусалима, но был еще и иудейским первосвященником — не просто священником, а первосвященником. Но как же так? Ведь мы знаем имена тогдашних первосвященников иерусалимского Храма, и Иакова среди них нет. И из-за того, что имеется такое расхождение, многие ученые XIX и ХХ веков считали, что легенда о том, что Иаков был первосвященником, является, видимо, поздней выдумкой.

Но сейчас это все даже и с научной точки зрения представляется совершенно иначе. Потому что, с одной стороны, стало ясно, что упоминания о нем как о первосвященнике вряд ли могу быть ошибочными, потому что они очень древние (самый ранний дошедший до нас исторический рассказ об этом идет со II века); а с другой стороны, известно, что в ветхозаветном священстве во время земной жизни Христа было разделение, и вполне могло быть даже не два первосвященника, не признававших друг друга, а три или даже еще больше. Поэтому ничего удивительного нет в том, что св. Иаков, брат Господень, был первосвященником; и ничего удивительного также нет в том, что в иерусалимский Храм его в качестве первосвященника не допускали и он служил в Сионской горнице. Потому что мы знаем, что когда римляне в 70 году по Рождестве Христовом разрушили иерусалимский Храм, христиане об этом нисколько не жалели и никогда не почитали место Храмовой горы святым — в отличие от иудеев, которые его таковым почитают до сих пор. Это место стояло в полном запустении несколько веков, пока мусульмане не построили там мечеть. И это было так не потому, что христиане вообще не почитали никаких святых мест. Они просто почитали святым местом другую гору, находящуюся недалеко, а именно Сион, где была Сионская горница; именно это место почиталось христианами так, как иудеями почитался иерусалимский Храм.

Но зачем же это было нужно, чтобы первый епископ Иерусалима был в то же время первосвященником, и зачем вообще нам нужно сейчас об этом вспоминать? В Иерусалиме это, понятно, вспоминали потому, что это было местное предание, для этого места важное; но почему это важно для всего христианского мира? — А это важно, и если бы это было иначе, то этот праздник исчез бы и не стал бы праздноваться Вселенской Церковью. Это важно потому, что Нового Завета не бывает без Ветхого. Новый Завет существует, как завет последний, который дается после того, как избранный народ был приготовлен к нему Ветхим Заветом. И именно в Ветхом Завете говорится о том, что Новый Завет будет. Если бы Христос просто пришел, а никаких пророчеств о Нем не было бы, и ничего бы вообще о Нем не было известно, о том, что будет такой Пророк, который будет Мессией и Самим Сыном Божиим и даст некий Новый Завет, — то никто бы просто не мог Его принять. Поэтому некоторые основные положения христианского учения должны были уже содержаться в Ветхом Завете; по крайней мере, некоторое представление о них было дано всем. И без Ветхого Завета не только в целом человеческий род не мог бы обойтись, но и каждый из нас обойтись без него тоже не может. Сначала нужен закон, и только потом может быть принята благодать.

Потому что когда мы живем и исполняем заповеди, находясь под страхом наказания, когда мы выслушиваем, пусть даже и в Новозаветной Христианской Церкви, какие-то предписания в виде запретов или повелений, которые мы обязаны исполнять, — это еще Ветхий Завет, которому каждому необходим; и мы очень хорошо можем представить, что с нами будет, если мы лишимся этих заповедей. А окончательное принятие Бога, обожение, не может совершаться в силу только исполнения этих заповедей; оно не совершается при нарушении заповедей, но и никакое исполнение заповедей не может привести к тому, чтобы нам спастись и обожиться. Потому что стать Богом, т.е. спастись, нельзя по приказу. И поэтому Бог никому не приказывает. Он не может сделать сразу кого-то Богом против его воли, потому что это невозможно — ни путем творения, ни путем насилия над волей, т.е. приказом (приказ — это то, от исполнения чего нельзя отказываться). А чтобы действительно спастись и стать Богом, нужно, чтобы мы действительно этого захотели. Об этом говорит Апостол: «Иже Христовы суть, плоть распяша со страстьми и похотьми». Потому что только тогда мы сможем иметь истинное, а не обманчивое и страстное желание стать Богом; и только тогда Господь подаст нам обожение. Но отречение от страстей бывает через исполнение заповедей. И потому как в человеческом роде вообще не могло быть Нового Завета без Ветхого, так и в принятии каждым из нас Нового Завета, даже если мы живем после Христа и являемся членами Христовой Церкви, необходимо сначала принятие Ветхого Завета.

Поэтому те люди, которые, считая себя христианами, выступали против Ветхого Завета, говоря, что он дан каким-то «другим Богом», чуть ли даже не диаволом, или что он сейчас уже устарел и никакого значения для нас не имеет, — все эти люди еретики и абсолютно чужды Церкви Христовой. А мы должны понимать, что и в Ветхом Завете была та же самая Церковь, наша, хотя в ней еще не было полноты обожения, но она все равно вела к этому, хотя, по словам апостола Павла, не без нас: «да не без нас совершенство приимут» ветхозаветные праведники. Поэтому мы сегодня совершаем, может быть, самый главный в Новозаветной Церкви праздник Церкви Ветхозаветной — праздник Сиона и тех святых, с которыми особенно связывается Сион, т.е. Давида царя, основателя Ветхозаветной Церкви на Сионе, и Иакова, брата Господня, первого епископа Иерусалима и одновременно первосвященника той самой Ветхозаветной Церкви. Их молитвами да подаст нам Господь пройти путем Ветхого Завета и принять Новый Завет и спасение вечное. Аминь.