Путь к воскресению — через смерть.
Слово на Пасху

(14/27.04.2003)

К Богу может приступить любой человек, но для этого нужно не просто отступить от грехов, а умереть для мира; только тогда мы сможем поучаствовать в воскресении Христовом. Человек, который не хочет умирать для мира, а хочет его радостей, все равно всегда радоваться не сможет и все равно умрет; а если мы христиане, то нам тем более нечему радоваться здесь, даже нашим добрым делам. На том свете будут иметь значение не наши дела сами по себе, а то душевное расположение, с которым мы их совершали — ради Христа или просто потому, что нам это нравилось. Человек, который решился умереть со Христом, будет во всем вести себя иначе, хотя бы у него сразу и не получилось осуществить свое намерение. Господь утешает внутренне тем больше, чем меньше мы имеем утешений и радостей в мире сем. Мы крестились в смерть Христову, и без смерти со Христом не будет и нашего воскресения для Царствия Небесного.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Христос Воскресе!

Сегодня мы совершаем самый великий праздник — праздник Воскресения Христова. И мы слышали сегодня в слове святого Иоанна Златоуста, как просто и как легкодоступно всем к нему приступить, это совершенно ничего не стоит: постились мы или не постились; были мы работниками первого часа, или третьего, или шестого, или девятого, или вовсе даже одиннадцатого, — все мы приходим и можем получить, если только захотим, равную мзду. Но если все это так легко, то чего же нам не хватает, чтобы это получить? Дело в том, что мы, может быть, не очень понимаем, что значит — приступить. Потому что приступить к Богу — это значит откуда-то отступить. Если мы хотим куда-то придти, нам необходимо откуда-то уйти. Придти к Богу может каждый человек, в любом возрасте, в любом настроении, независимо от того, какие у него были грехи в прошлом, даже в недавнем прошлом, — но для этого ему мало просто отступить от грехов, потому что от грехов отдельно взятых отступить нельзя, поскольку ты захочешь от них отступить и, может быть, даже отступишь, а потом опять впадешь в них же, потому что если даже ты раскаешься в грехах и они тебе простятся, у тебя останутся греховные навыки, через которые ты все или многие из этих грехов будешь повторять или даже совершать какие-то новые грехи, каких раньше не совершал. Поэтому так вот просто к Богу приступить нельзя.

От чего же надо отступить, чтобы приступить к Богу? Ответ на этот вопрос нам подсказывает само название сегодняшнего праздника — Воскресение Христово. Кто приступает ко Христу, тот участвует в воскресении. Но что такое воскресение? После чего оно происходит? Оно происходит после смерти. И потому для того, чтобы приступить ко Христу в воскресении, надо вместе со Христом отступить от мира тем единственным способом, который существует для этого, т.е. через смерть. Ни для кого сегодня не может быть настоящего христианского праздника (праздник может быть, но не христианский), если он не будет основан на смерти. Потому что только смерть — это единственное правильное христианское отношение к миру. Конечно, раз мы сюда пришли, это означает, что мы физически еще не умерли, но чем больше мы становимся христианами, тем больше наше отношение к миру и ко всей жизни, которую мы ведем, становится похожим на отношение к этому покойников. И это не я придумал такую метафору, а святые отцы, которые так об этом и учили. Есть, например, в Патерике рассказ о том, как некий старец послал ученика на кладбище научиться бесстрастию от покойников, — потому что покойники не обижаются, когда их ругают, не тщеславятся, когда их хвалят, и подобным образом мы должны вести себя не только по отношению к похвалам или оскорблениям, но вообще по отношению ко всему в мире, чтобы действительно быть для мира мертвыми.

Кто не хочет умереть, тот, очевидно, хочет жить и радоваться, потому что умирать ему грустно и неприятно. Но радости не получается, потому что хотя бы такой человек и не хотел умирать, хотя бы ему удалось порадоваться какое-то время, он все равно неизбежно когда-нибудь умрет, а еще раньше умрут многие его родственники и знакомые, и много будет другого печального в его жизни, что просто запрограммировано самой жизнью, и поэтому беззаботно радоваться все равно не удастся. А если он будет стараться быть христианином, то тогда получится, что тем более ничему в этом мире радоваться невозможно, потому что никакие приобретения в этом мире, даже никакие дела добродетели, которые мы совершаем, сами по себе не могут нам гарантировать попадание в Царствие Небесное, потому что многие дела, которые приносили в этом мире кому-то пользу, закончатся вместе с этим миром. На тот свет мы возьмем не сами наши дела, а то душевное расположение, с которым мы их совершали. Если мы совершали их ради Христа и действуя, как христиане, тогда, конечно, это будет для нас приобретением и останется с нами; а если мы их совершали просто потому, что нам этого хотелось, или потому, что мы хорошо относились к тем людям, которым мы делали благодеяния, то по-человечески это хорошо, и может быть, нас даже за это отблагодарили, но на том свете нам за это никакой мзды не будет.

Поэтому для того, чтобы войти в сегодняшний праздник, не нужно, собственно говоря, долго трудится, и даже не важно, много или мало мы каялись; нужно только однажды и решительно умереть со Христом. Конечно, решиться на это гораздо легче, чем на самом деле это осуществить. Потому что в большинстве случаев (хотя бывают и исключения) человек решается, а осуществляет это, в той мере, в какой он вообще может, очень и очень долго. Но тот человек, который, по крайней мере, решился это сделать — умереть со Христом, — он уже будет жить иначе, и буквально во всех своих жизненных ситуациях, даже во всех бытовых делах он будет иначе делать свой выбор, чем если бы он не решился следовать за Христом. Если мы решились следовать за Христом, то никакого интереса в мире сем самого по себе для нас быть не может. У нас может быть интерес только к спасению нашей души, и постольку, поскольку мы связаны с другими людьми, — интерес к тому, что ведет к спасению их души. Все остальное — это полная суета, которая никак не может нас трогать.

И тогда, чем меньше мы будем иметь радости в этом мире, тем больше мы будем иметь радости внутренней. Потому что Господь утешает по-настоящему только тех, у кого нет утешения в жизни сей. Если мы хотим получать какие-то утешения здесь, особенно если мы их на самом деле получаем, то Господь уже не будет тогда нас утешать, потому что мы и так уже утешены чем-то или кем-то другим. Но утешение Господне действует не только в этом мире, но и на том свете остается, а утешения мирские, как известно, нет. Поэтому да подаст нам Господь войти в Свою радость и в радость Своего Воскресения. Не будем бояться того, что для этого нам нужно войти в Его смерть. Потому что все мы слышали при своем крещении (а если мы своего крещения не слышали и не помним, то по крайней мере, слышали при крещении других людей), что "мы, крестившиеся во Христа Иисуса, — говорит нам апостол Павел во время крещения, — в смерть Его крестились", — не во что-то другое, а именно в смерть. Почему Апостол не сказал: "в воскресение"? Потому что в крещении мы именно умираем со Христом, ведь если мы не умрем, то нам неоткуда будет воскреснуть. И конечно, все люди, независимо от того, насколько праведно они жили, воскреснут телесно — но воскреснут на суд; а для Царствия Небесного воскреснут только те, кто умерли со Христом. И поэтому будем следовать со Христом, чтобы с Ним умереть, а тогда с Ним и воскреснуть; не будем этого бояться. Аминь.