Об унынии.
Слово на литургии Преждеосвященных Даров (28.03/10.04.2008)
Уныние, согласно святым отцам, - ненужная деятельность, любопытство; если жить обычной жизнью, то можно не заметить, как нам мешает уныние; если стараться жить по-христиански - то борьба с унынием и гордостью становится главной наукой; святые отцы называют уныние полуденным бесом: именно в середине дня у нас кончается мотивация делать то, что нужно, и мы начинаем отвлекаться; насколько тяжела брань с унынием, можно судить по тому, какие серьезные от христиан требуются физические лишения; физические лишения - это упражнения, как в спорте, чтобы настроиться на цели нашей жизни, которая должна быть в Боге; если сосредотачиваться на том, чтобы жить по уставу, то мы сможем научиться вниманию; нельзя заниматься христианством между делом, нужно всегда хранить память Божию; против уныния нужно вести стратегическое контрнаступление, то есть собирать всю свою жизнь во внимание.
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
Сегодня мы продолжим беседы о восьми главных помыслах, к которым сводятся все греховные помыслы, бывающие у христианина, и под влияние которых мы попадаем в делах наших. Поговорим о помысле уныния.
Уныние - это особый аскетический термин, который выражается двумя разными греческими словами, но люди, незнакомые с церковным употреблением этого слова, совершенно не то подразумевают под унынием. Вот мы молимся в молитве св. Ефрема Сирина: "Дух праздности, уныния, любоначалия, и празднословия не даждь ми". Что такое "уныние"? Подавляющее большинство тех, кто молится, имеют ввиду то, что на самом деле на языке аскетики называется совершенно другим словом - "печаль". А то уныние, о котором сегодня надо говорить, есть греховное состояние, которое может привести к печали (или не к печали), но является совершенно отличным от нее. В греческом тексте молитвы св. Ефрема Сирина стоит "периергия", а чаще это называется другим словом - "акидия". Смысл примерно одинаковый в том и другом случае: всякая ненужная деятельность, любопытство, все то, что рассеивает наше внимание и не дает возможности задерживаться на том, на чем мы хотим.
Конечно, уныние встречается у человека независимо от его деятельности и от его веры, потому что этим страдают и безбожники. Если надо заниматься каким-то трудом, то ему становится вдруг лень, он отвлекается на что-то, ждет, когда кончится, наконец, это время, когда придет время обеда, когда будет звонок с работы, а, читая книгу, хочет посмотреть, сколько там осталось страниц, - не для того, чтобы распределить свое время и все успеть, а просто хочется ему и все, без всякой цели и объяснений. Но если разобраться в причинах такого беспокойства, то станет понятным, под влиянием чего это происходит: под влиянием страсти уныния. Такие элементарные проявления страсти уныния мешают делать что бы то ни было, а тем более мешают совершать нам дело спасения.
Конечно, если мы исходим из того, что надо просто как-то жить, заниматься какими-то делами, которые нам нужны для поддержания собственного существования и существования своей семьи, но при этом ходить иногда в церковь и молиться, то мы не можем заметить, как нам мешает уныние. Мы можем заметить, что в быту или в работе рассеяние не дает нам сосредоточиться и будет нам мешать даже деньги зарабатывать, но в чем специфически состоит христианский грех уныния, мы понять не сможем. А вот если мы начнем стараться жить по-христиански, следить за собой, стремиться не впадать в грубые грехи, если потихонечку нам это начнет удаваться, то мы увидим, что самая основная наша борьба теперь станет со страстью уныния.
Святые подвижники говорят, что ни с чем не бывает такой долгой, а точнее пожизненной, и такой тяжелой брани, как именно со страстью уныния. Пока мы не стараемся быть православными христианами, эта страсть не будет для нас главной - есть много грубых грехов, которые требуют борьбы с ними в первую очередь, и в это время мы можем и не знать, что такое уныние. Но если мы стали жить по христиански, то борьба с унынием и гордостью становится для нас самой главной наукой. Но борьба с гордостью - вещь гораздо более сложная, а на первом плане всегда будет стоять борьба с унынием. Поэтому надо хорошо понимать, а особенно православным христианам, что такое страсть уныния.
Что же такое уныние для православного христианина? Святые отцы называют его полуденным бесом. В девяностом псалме говорится о том, что Господь сохранит нас "от страха нощнаго, от сряща и беса полуденнаго", то есть от того, кто может встретиться нам в полдень, и имеется в виду, прежде всего, бес. Что же это за полуденный бес, и почему он полуденный? Полуденным бесом он называется потому, что полдень - это середина дня, а в середине дня мы еще должны работать, должны что-то делать, совершать какие-то молитвы. В середине дня как раз становится трудно, потому что, если мы ночью отдохнули, настроились на то, чтобы что-то начать, то поначалу у нас будет какая-то инерция, но она кончится за несколько часов, как раз в середине дня, а до конца дня будет еще далеко.
И вот тут мы ждем, не придет ли кто-нибудь в гости, чтобы переменить повестку дня, не получим ли мы какое-нибудь электронное письмо, на которое можно отвлечься и позаниматься им, а если ничего такого не происходит, то просто смотрим на часы, когда же, наконец, пройдет это время. Это еще слабые проявления уныния. Наиболее тяжелые его проявления, это когда мы будем откровенно бросать нашу работу и заниматься какой-то совершенно бесполезной деятельностью.
Брань с унынием тяжела, но насколько она тяжела, можно судить еще и по тому, насколько серьезные от христиан требуются физические лишения. Конечно, мы можем сейчас услышать от приходского духовенства удобные для многих вещи - будто никаких особых физических ограничений и нагрузок в нашем христианстве не требуется. Но само это духовенство обычно отличается от мирян только тем, что они ходят в церковь на работу, а поэтому у них всегда есть время прийти на богослужение. Но помимо этой своей, так сказать, работы, они интересуются церковью еще меньше, чем миряне. Они нам скажут, что поститься надо просто слегка, есть продукты, которые помогают избежать чувства голода, не надо совершать многочисленных земных поклонов и вечерних литургий, перед которыми целый день приходится ничего не есть. Все эти уставные требования приходским духовенством из жизни христиан всячески изгоняются, потому что они из своей собственной жизни их давно изгнали.
Действительно, получается, что аскетические усилия только мешают нормальному образу жизни. Но вспомним о святых подвижниках. Очевидно, что совершаемые ими усилия в десятки и сотни раз превосходили требования церковного устава. Зачем же они все это делали? Если смотреть со стороны безбожным взглядом, то можно подумать, что святые были какими-то извращенцами, мазохистами, что им было приятно чувствовать себя униженными и получать болевые ощущения и так далее. Действительно, такие люди бывают, но если мы люди православные, то мы понимаем, что это объяснение к православным подвижникам применить нельзя, хотя оно может при поверхностном взгляде выглядеть правдоподобно. Но какое же правильное объяснение? То, которое дают сами подвижники.
Святые отвечают на такой вопрос так: это действительно нужно для спасения души, иначе я погибну. Но тогда это входит в прямое противоречие с Евангелием и с учением Церкви, потому что, как говорит апостол, мы не можем спасаться пищей или ее отсутствием, и никакие телесные подвиги нас не спасают, а спасаемся мы только расположением своей души. Это противоречие снимается тем, что есть прямая связь между тем, как мы стараемся подвизаться, и расположением нашей души. Но неужели нужно привыкать к каким-то постам, а если поститься в Великий пост, то каждый день должно быть сухоядение, а из горячей и вареной пищи может быть только чай и кофе? Понятно, что есть какая-то связь между душевным устроением и физическими лишениями. Но какая это связь?
Связь эта такая: для того, чтобы в спорте достигнуть каких-то результатов, мало просто тренироваться. Нужно тренироваться с умом - это скажет любой спортсмен. Прежде всего, нужно определенное состояние души, определенная внимательность и нацеленность на результат. Тоже самое - в труде. Само слово "аскетика" заимствовано из спорта (аскисис - спортивное упражнение), и не даром святые отцы говорят, в частности один из них в древнем патерике, о тех, кто участвует в соревнованиях на колеснице: смотрите, как подвизаются служители сатаны, значит, тем более они должны служить укором для нас. Потому что они ради ложных каких-то целей сосредотачиваются на своей работе, упражняются, стараются, а мы не можем делать то же самое ради наших истинных целей. Но мы должны так же ревностно действовать.
Если мы действительно будем сосредотачиваться на том, чтобы совершать какие-то вроде бы простые вещи для здорового человека, как, например, пост по уставу, поклоны земные, как вчера мы совершали, и которые были непривычно тяжелы (но если бы мы каждый день совершали хотя бы пару десятков, то было бы легче совершить и триста), то мы можем научиться вниманию. Потому что, не имея соответствующего внимания к церковным делам, мы не сможем держать пост: нам сразу будет хотеться есть, все будет отвлекать. Но если молиться, то это поможет нам настроиться и нести пост, или, если мы больные, претерпевать болезнь, по причине которой нам невозможно поститься, и болезнь нам будет вменяться вместо поста. Мы знаем много случаев, когда люди начинают себя чувствовать лучше физически или даже полностью исцеляются оттого, что стали жить по-христиански. Но не надо становиться христианином для того, чтобы исцелиться, потому что может быть нам полезнее и поболеть. Но мы должны подвизаться, потому что только в этом случае у нас будет внимание.
Для того, чтобы действительно проходить христианскую жизнь, внимания требуется очень много. Нельзя христианством заниматься между делом, нельзя просто жить жизнью своей семьи, работать на работе, быть просто приличным человеком и даже регулярно ходить в церковь. Все это не сделает нас христианином. Нужно уделять этому внутреннее и постоянное внимание, не должно быть никаких каникул от церковной жизни. Да, есть много времени в сутках, когда мы находимся не в храме, когда мы не читаем домашнего правила, когда мы просто живем, и даже не трудимся, а отдыхаем, и, может быть, даже спим. Но и эта часть нашей жизни должна быть с памятью Божьей. Чтобы держать такое настроение, нужно постоянно себя к этому принуждать. Мы должны трудиться тяжело и обязательно уставать от труда. Но все равно и этого мало, потому что труд в себе самом слишком много приносит удовлетворения, а нужно еще просто уставать и утомляться. Для этого и нужно проходить степени пощения и земных поклонов, к которым человек без особой физической тренировки в посте не сможет привыкнуть.
Физическая тренировка нас не ставит перед Богом, конечно, и ничего спасительного сама по себе она не содержит, но для того, чтобы нам пройти такую физическую тренировку, у нас должен быть стимул. И стимул тут может быть только один - возможность настроиться, сосредоточиться на цели нашей жизни, которая должна быть в Боге и молитве, которая есть общение с Богом. Если мы сосредотачиваемся на такой цели, то тогда совершенно естественно в организме развиваются те способности, которых в нем не было. А после физической организации будет и нужное душевное устроение, в результате чего у нас появится и память Божья, независимо от того, постимся ли мы в данный момент или нет. Только так развивается концентрация внимания, которая противостоит унынию.
Повторю, уныние - страсть фундаментальная, которая поражает нас больше всего тогда, когда мы избегаем грубых грехов и стараемся жить по-христиански. Тогда мы начинаем замечать, что нам хочется отвлечься, отдохнуть или переключиться на какую-то другую деятельность. Если с этой страстью тупо бороться, то она поборет. В какой-то степени ей можно противостоять, и это необходимо делать, как бы ни было тяжело. Но это и бесперспективно, она обязательно нас поборет. И кончится наша христианская жизнь, если ничего другого не предпринимать, тем, что через несколько лет мы совершенно уйдем из христианства или будем ходить в церковь иногда по праздникам, а наше увлечение христианством, юношеское или неюношеское, будет казаться чем-то прошедшим. А еще мы можем просто найти себе профессиональные занятия около церкви, которые на самом деле ни в какой степени не являются религиозными, но которые позволят нам как-то обретаться возле храма, но без всякой пользы для души.
Есть только один способ, чтобы, в конце концов, уныние нас не побороло окончательно: не бороться с ним, когда оно уже захватывает, а вести стратегическое контрнаступление против него, то есть собирать всю свою жизнь во внимание. Но даже если у нас есть какое-то устремление к Богу, мы свою жизнь во внимание не соберем. Поэтому надо подвизаться теми способами, на которые Церковь нам указывает. Не надо ничего выдумывать, а если мы будем более или менее, хотя бы "с пятого на десятое", слушаться тому, чему нас учит Церковь, то мы, действительно, сможем сохраниться в ней до самой нашей смерти. В данном случае речь идет о том, что надо слушаться и соблюдать дисциплинарные нормы, строгость поста, регулярность молитвы и посещать богослужения.
К этому
надо стремиться, причем надо сразу понять, что те нормы, которые выдвигаются
для обычного, но не больного христианина, нам поначалу покажутся неисполнимыми.
Некоторые, увидев это, бросаются рассуждать на темы необязательности всех
этих постов с сухоядением, земных поклонов и многочасовых служб. Но надо не
стремиться обойти эти требования, а смиряться со своей неспособностью понести
то, что в церкви является нормой для обыкновенных верующих. А смириться тут
значит принять эту свою неспособность как факт и начать с Божьей помощью ее
преодолевать. Начать исполнять то, что мы уже сейчас можем исполнять, и тогда
за несколько лет требования эти станут исполнимыми. Дальше у нас может быть
уже какая-то другая индивидуальная норма, которая будет отличаться не в меньшую
сторону от стандарта, а в большую. Все должно быть по нашей собственной мере,
но тогда будет меняться и состояние нашей души, мы будем получать дар внимания,
который является добродетелью, противоположной унынию. Тогда уныние не будет
нас так захлестывать, то есть захлестывать, конечно, будет, но не так, чтобы
мы совсем утонули. И если мы хотим быть христианами, то будем стараться так,
как Церковь велит, в том числе, исполняя самые внешние, самые, казалось бы,
незначительные церковные требования. Аминь.
