О гордости.
Слово на литургии Преждеосвященных Даров
29.03/11.04.2008
Гордость - самая главная страсть, сатана согрешил только гордостью и отпал навечно; когда человек борется с остальными страстями и побеждает их, его начинает одолевать гордость; гордость часто проявляется через тщеславие; гордость - когда исчезает необходимая иерархия авторитетов и единственным авторитетом для нас становимся мы сами; Господь врачует гордость с помощью горьких и неприятных обстоятельств или попускает нам впадать в очень грубые грехи; беды и несчастья - посещения Божии; нужно помнить, что моя страсть к самым грубым грехам, которые были в прошлом, никуда не делась, и работать над собой; все свои духовные достижения надо забывать; все, что в Церкви говорится о борьбе со страстями - сильнодействующее лекарство и должно применятся по назначению; бороться с гордостью надо с рассуждением, очень часто предназначенные для этой борьбы средства предписывают не по назначению.
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
Сегодня мы завершим наши беседы о восьми самых главных греховных страстях, и разговор пойдет о той страсти, о которой до сих пор не было речи - гордости. Можно сказать, что гордость - это самая главная страсть, потому что от нее начались все какие бы то ни были пороки как в человеческом роде, так и еще раньше, в ангельском. Никакой другой страстью не согрешал сатана, кроме страсти гордости, и этого хватило, чтобы отпасть навечно.
Если обратиться к самим себе, то мы увидим, что в основе всех страстей, в какие мы только впадаем, есть противопоставление себя Богу и всем остальным людям. Это само по себе является гордостью. Но есть особая причина в том, чтобы не начинать рассказ о страстях с гордости, а, наоборот, завершать ею. Так делали не все, но многие святые отцы, повествовавшие об этих страстях. Гордость является перед нами именно тогда, когда мы начинаем бороться с грехами. Потому что если человек не борется со страстями специально, то он даже может и не заметить своей собственной гордости или может быть даже не особенно гордым, потому что ему хватит других страстей. А если человек начинает каких-то страсти избегать, как-то меняться, жить по-христиански, то тогда гордость начинает проявляться в нем более непосредственно.
Мы говорили о том, что в человеке, старающемся себя изменить, начинает проявляться уныние, рассеяние, ему становится трудно держаться в форме, но по мере того, как он борется со всякими другими грехами и добивается успехов в этой борьбе, включая и победы над самой тяжелой страстью уныния, его начинает одолевать искушение страстью гордости. Это правильно, потому что если мы боремся с нашими страстями, и страсти постепенно как-то угасают и замедляются, то с гордостью дело обстоит совсем не так - пищей для гордости становится то, за что мы сами себя ценим.
Если мы христиане, то мы ценим себя за то, что нас приближает к Богу, и все, что нас приближает к Богу, становится пищей для гордости. Первым результатом успешной борьбы над страстями является не наше приближение к Богу, а приступ гордости, который нас, наоборот, от Бога отталкивает, и мы становимся еще дальше от Бога, чем когда мы еще не побороли тот или иной грех с помощью Божией. Никаких ссылок на то, что мы избавляемся от грехов не своей силой, а помощью Божией, не достаточно. Они, конечно, необходимы, потому что если не понимать даже того, что мы не сами по себе можем не впадать в какие-то грехи, а только с помощью Божией, то тогда вообще не о чем говорить. Такое непонимание будет свидетельствовать о совершенно сатанинском устроении ума и очень грубом прельщении.
Обычно мы все-таки понимаем, что мы не сами по себе избавились от каких-то грехов, а с помощью Божией мы не совершаем каких-то греховных дел, или нас оставили какие-то помыслы или стали не так мучительны. Даже в этом случае сам факт того, что мы осознаем какие-то успехи, становится основанием для того, чтобы пришел помысел гордости. Таким образом, мы можем впасть в худшее состояние (и непременно впадем, если ничего не будем специально против этого делать), нежели то, которое у нас было до того, как мы еще не побороли более грубые страсти.
Очень тесно между собой связаны две страсти - тщеславие и гордость. Если мы специально с этим не боремся, то гордость присутствует, но сама не проявляется, а проявляется через тщеславие. Например, нам важно, чтобы кто-то о нас думал, что мы хорошие, и не думал, что мы плохие или с чем-то там не справляемся. Одним словом, мы хотим слыть в христианской среде христианами. Это тщеславие. Новоначальным оно в какой-то степени помогает избежать более грубых страстей, но даже и для них тщеславие, безусловно, является злом. В грехе никакого добра быть не может, но между грехами есть разница в степени зла. Какой-то человек, придя в церковь, избавляется от каких-то совсем уже грубых грехов по причине того, что ему неудобно перед теми, кого он регулярно в церкви видит, и не хочется быть хуже, чем они. Конечно, не надо слишком высоко думать о таком помысле - это всего-навсего тщеславие. Но, в данном случае, лучше тщеславие, чем то, что у него было. Но если в дальнейшем он так и останется при своем тщеславии, то еще неизвестно, что было бы для него лучше: может быть, лучше было бы оставаться в том, что у него было, включая какой-нибудь алкоголизм или наркоманию. Но на каком-то этапе тщеславие может быть полезно.
Но никто не свободен от задачи борьбы с тщеславием, и в какой-то степени все, кто старается, научатся не поддаваться ему так легко. Возможно, мы научимся не обращать внимания на то, что о нас подумают, научимся не играть на публику. Тогда мы столкнемся лицом к лицу со страстью гордости, которая раньше питала наше тщеславие, а теперь, если мы научились избегать его, она будет проявляться сама по себе. Нам станет неважной реакция на нас какой бы то ни было аудитории, не только конкретных людей, но и даже воображаемой аудитории, нам не надо будет ни перед кем красоваться. Но почему?
Потому что наше собственное суждение для нас становится гораздо важнее и авторитетнее, чем чье угодно другое. Конечно, для нормального человека так и должно быть: его собственное понимание вещей должно быть более и авторитетным, чем понимание каких-то людей, какой-то толпы и т.д. Но для нормального человека, пока он не предается страсти гордости, существует какая-то иерархия авторитетов, и верховный авторитет беспрекословен, как, например, авторитет святых отцов. Через такую иерархию авторитетов мы можем оказать действительное послушание Богу, а не воображаемое.
Но под воздействием гордости такие ориентиры исчезают постепенно, так, что мы даже сами этого не замечаем, а продолжаем себя уговаривать, что у нас авторитеты есть, есть заповеди, святые отцы и живые люди, но на деле это только слова, а единственный оставшийся для нас авторитет - мы сами. Это и есть состояние гордости, и если ему ничего не будет противопоставлено, то оно поведет нас тем единственным путем, которым может повести - путем сатаны, первого отпавшего ангела. Что же тут делать?
Гордость гораздо более фундаментальна, чем те грубые страсти, о которых мы говорили раньше. Эта страсть настолько сильна, и настолько трудно бороться с ней, что обычные простые человеческие предупреждения и объяснения того, что в этом случае нужно делать, не помогают. Но когда Господь уже как-то останавливает и уврачевывает эту страсть гордости, то, если мы знали заранее, что это за страсть и как с ней бороться, тогда мы сможем эти советы применить к себе. Но вначале их применить к себе очень трудно, потому что очень трудно осознать, что мы впали в гордость. Но это до тех пор, пока Господь не применит к нам какие-то особые средства. Какие же это средства?
Средства эти мы называем горькими и неприятными, а если подробнее говорить, то надо отметить, что они бывают двух типов. Первый тип - это какие-то несчастья, скорбные в житейском смысле для нас обстоятельства. У нас рушится благополучие, положение в обществе, может быть и даже в христианском обществе, которое у нас было, просто постигает нас какое-то горе, болезнь и тому подобное. Это первый тип обстоятельств, которыми врачуется гордость.
Конечно, свобода воли даже в этом случае у нас не отнимется - она никогда не отнимается. Поэтому мы можем по-разному реагировать на такие обстоятельства. Например, мы можем еще больше усилиться в своей гордости, решить, что я супермен, а не человек, что, несмотря на эти скорбные обстоятельства, я буду стоять на своем и не сломлюсь. Конечно, это будет не христианская реакция. А какая реакция должна быть? Она должна быть такой: есть что-то в моей жизни сейчас, где я не понимаю своей немощи, где я должен посмотреть на себя и смириться. В любом случае надо пересмотреть свое отношение к жизни. Скорби нам даются как сигнал для такого анализа своей жизни.
Эти посещения Божии, так совершенно справедливо в народе называют посылаемые беды и несчастья, еще не самая жесткая мера, которую Господь употребляет, чтобы нас вразумить против нашей гордости. Если такие меры не помогают, то другого типа наказания Божии нас посещают: мы впадаем в какие-то чрезвычайно грубые грехи, которые наша гордость не может переносить. Действительно, пока мы еще не были христианами или были христианами в самом начале нашего пути, мы даже помыслить не могли, что можем впасть в столь грубые грехи. Иногда происходят просто фантастические вещи, описанные в житиях святых.
Но если кто-то не хочет верить житиям святых - конечно, совершенно зря не хочет, - то может это испытать в своей собственно жизни. Этому постоянно появляются примеры, все новые и новые, хотя, к счастью, их не так уж и много. Например, наиболее отвратительна страсть блуда, особенно гордым христианам, как наиболее нечистая и грязная. Конечно, пока они живут под влиянием своей страсти гордости, то довольно успешно уклоняются от страсти блуда, по крайней мере, более успешно, чем средние христиане, которые не так подвержены страсти гордости. Но если этих христиан ничто не смиряет, то тогда они, возможно, впадут в совершенно умопомрачительную и крайне извращенную и отягченную другими грехами страсть блуда. Изначально они могут быть совершенно нормальными людьми, не маньяками, но впадут в страсть со всевозможными извращениями и даже убийствами.
Все это действительно происходит, потому что грубые страсти человеческие обычно находятся в каких-то естественных пределах, и если над собой не работать, то они так и останутся в этих пределах. Скорее всего, такой человек погибнет, но если будет над собой работать, то может спастись, а значит выйдет из этих пределов страстей. А если не будет над собой работать, то будет становиться еще хуже. Под влиянием гордости все эти страсти могут получить такую подпитку, что они получатся просто сверхъестественными и выйдут за все пределы, которые только можно себе представить. Это самое худшее наказание Божие. В таком случае надо действительно понять, что это было, и исправиться. Трудность борьбы со страстью гордости в том, что сложно понять, что уже пора с собой что-то делать. Но если это все-таки как-то осознается с помощью посещений Божьих, то самое трудное - это, конечно, определить, что же именно необходимо делать.
Формальных советов в таких случаях можно дать очень мало, и святые отцы почти ничего прямо не говорят, что можно было бы отнести к "теории вопроса". Но все-таки кое-что они говорят, и если это понимать с помощью Божией, вразумляясь от Бога, то мы сможем это применять к каждой ситуации в нашей жизни. Самые главные слова об этом сказаны еще апостолом Павлом: "задняя забывая, в передняя простираясь".
Их надо помнить применительно к плохому и хорошему. Применительно к плохому так: то, что у меня было в прошлом, нельзя забывать. Надо очень хорошо помнить свои грехи, особенно наиболее грубые, наиболее тяжелые. Не в том смысле помнить, чтобы сомневаться, что Господь нам их простил, если они были до крещения, или мы в них покаялись на исповеди и причащались. Надо понимать, что хотя конкретные эти грехи Господь мне простил, моя внутренняя склонность, которая и привела меня к совершению этих грехов в свое время, никуда не делась. Склонность грехом не является, но она подобьет меня на этот грех опять, если я не буду за собой следить.
Хорошо брать пример с наркоманов, которые "завязали" и в течение многих лет успешно не употребляют наркотики. Те из них, которым удается помногу лет не возвращаться к наркотикам, говорят о себе так: "я наркоман, но просто не употребляю, стараюсь не употреблять". Вот так мы все должны к себе относиться, как к наркоманам, которые последние пятьдесят лет не употребляют наркотики, но склонность соответствующую не утратили. В этом смысле свое прошлое забывать нельзя, надо все время помнить кто ты такой. А кто ты такой на самом деле, тебе показывают твои грубые грехи, о которых надо все время помнить.
Поэтому в отношении к плохому слова апостола Павла надо исполнять с точностью до наоборот. К хорошему же они применимы буквально: если у нас были какие-то достижения духовные, а они были у всех, коль скоро мы стали верующими людьми, - то все это надо забывать. Но надо "простираться в передняя", в то, что нам предстоит, потому что мы видим, какие у нас склонности, мы понимаем цель христианской жизни. Если мы плохо понимаем и плохо видим (что, на самом деле, правда), то мы видим, по крайней мере, примеры святых. Эти святые, несмотря на то, что далеко отстояли от нас, отнюдь не считали себя спасенными, и не считали, что им уже нечего делать - они продолжали подвизаться, чтобы не погибнуть.
Из единогласного учения святых можно понять, что если бы они перестали подвизаться, будучи уже на очень высокой ступени добродетели, то они бы на самом деле погибли. Это не просто теория, а есть очень много святоотеческих примеров, что именно так и происходит. Они, как апостол Павел, забывали свои прошлые заслуги и простирались вперед. Мы должны видеть, какие задачи впереди. Видя эти задачи, должны понимать, что мы не сделали ничего. Эти задачи настолько больше того малого, что мы у нас позади, что это все равно как если поделить конечное число на бесконечное: получится ноль. Получается, что просто и нечего нам помнить, позади просто ноль.
Воспринимая себя таким человеком, который, в лучшем случае, является наркоманом, или человеком, которому предстоит сделать какие-то вещи совершенно невозможные, то нам станет не до гордости. Это легко можно проиллюстрировать примерами из собственной жизни. У каждого есть в памяти периоды своей жизни, когда ему угрожала какая-то серьезная опасность. Тогда мы значительно менялись к лучшему, становились тихими и смиренными. Нам в голову не приходило возвеличиваться собой или расслабиться и отдохнуть, потому что тяжелые обстоятельства занимали нас полностью. Вот такой должна быть христианская жизнь, и именно так подвизались подвижники.
В этом заключается общий принцип, но здесь надо сделать одно очень важное примечание. Если любой человек с улицы станет христианином, начнет причащаться и исповедоваться, а после этого начнет буквально применять к себе тот совет, который я только что дал, то есть помнить свои грехи, понимать, кто ты и какая бесконечность предстоит в работе над собой, - то этот совет не только не приведет ни к чему хорошему, но он приведет к развитию какого-нибудь тяжелого невроза. А если у него раньше были какие-то склонности к психическим заболеваниям, то тогда буквальное применение этого совета приведет к очень сильным разрушительным процессам. Надо очень четко понимать, когда этот совет становится актуальным: тогда, когда речь идет о прямой борьбе с гордостью, а не тогда, когда надо бороться с какими-то грубыми грехами. Из всех грубых привычек, с которыми необходимо бороться, надо выбрать одну, самую главную, и обязательно она должна быть одна. Именно на одну должна быть направлена вся остальная борьба. Если она отойдет назад, то тогда будет вторая или третья.
Это как раз та ситуация, когда даже страсть тщеславия, будучи абсолютно греховной, может помочь, не становясь при этом добродетелью. Так пишут святые отцы, а не я придумал, что страсть тщеславия может помочь. Но когда наша основная борьба переходит на страсти уныния и гордости, а именно они составляют наши основные и приоритетные задачи борьбы, то тогда совет, который мы разобрали, становится актуальным. Именно в этот момент борьбы и необходимо понимать, что ты являешься совокупностью тех греховных склонностей, которые вели к грубым разнообразным грехам твоей жизни, даже если в последние годы ты их не повторяешь, и что перед тобой бесконечность, которую ты совершенно не в состоянии преодолеть. Вот тогда совет будет полезен, а не тогда, когда ты только приступил к христианству и вообще не понимаешь что это такое, и не тогда, когда тебя мучают грубейшие вещи и не позволяют элементарно называться христианином и, может быть, даже причащаться.
Вообще надо понимать, что все, что в Церкви говорится о борьбе со страстями, - лекарство, и лекарство сильнодействующее. Это относится и к посту, и к богослужению. На современном языке их можно назвать психотропными средствами, то есть такими лекарствами, которые меняют наше сознание. Психотропные средства продают в аптеках только по рецептам, которые выписываются врачами. Церковные врачевства должны тоже быть по рецепту и строго индивидуально, смотря по духовному устроению. Для этого, собственно, и должны быть духовники или просто люди, способные подать духовный совет. Одно и то же лекарство одному помогает, а другому будет вредным и опасным. Потому что, скажем так, одного надо подвинуть вправо, а другого - влево для того, чтобы он вернулся к здоровью. А если мы двигаем вправо того, кого надо подвинуть влево, то тогда происходит очень большое разрушение. Именно в этом причина того, что мы часто наблюдаем в церковной жизни: люди, которые ревностно и с энтузиазмом берутся за исправление своей жизни, потом приходят к страшному психическому разрушению, становятся полуинвалидами. Может быть, они и не были здоровы с самого начала, но становятся они совершенно плохими, а если им посчастливится потом уйти из церковной жизни в светскую, то тогда они становятся более-менее нормальными людьми. Но конечно, в Церковь они уже не захотят возвращаться. Это результат применения церковного врачевства не по назначению.
Может быть и правильно, что в церковных книгах не так много пишут о том, как бороться с гордостью, потому что часто эту борьбу предписывают как лекарство не по назначению. Не для всех эта борьба является самым главным объектом. Надо посмотреть в себя, и понять, что же необходимо делать в первую очередь. Здесь может быть три самых основных варианта: первый - когда существуют какие-то грубые страсти, с которыми просто нельзя причащаться и вообще быть христианином, и значит надо бороться с ними; второй вариант будет, если нет первого варианта, и тогда более всего надо бороться с тщеславием; и только когда мы натренировались в борьбе так, что все страсти замкнутся на унынии и гордости, - а это не признак какого-то совершенства, а дело привычки и тренировки, - то тогда уже надо применять те жесткие средства, о которых я сейчас сказал. Я специально так долго подчеркиваю, что не эти средства надо применять в большинстве случаев, хотя люди берутся чаще всего именно за них в своей христианской жизни. Это приводит к ужасным последствиям, и никогда к хорошему.
Будем понимать,
что с гордостью надо бороться. Будем понимать, что она во всех нас есть, и
это основная базовая страсть. Но будем понимать, что бороться со всеми страстями
надо с рассуждением. Рассуждение в борьбе с гордостью означает, что требуется
понять, когда борьба с ней должна быть напрямую, а когда через какие-то другие
страсти, которые этой же самой гордостью порождаются. Аминь.
