Часть III. Агнец посреди волков

2. Конец Шувалова

Помизаяй оком кует зло, и никтоже его отставит от того: пред очима твоима усладит уста своя и словесем твоим подивится, последи же развратит уста своя и в словесех твоих даст соблазн... Шепотника и двоязычника подобает клясти: многих бо мирных погубиша.
Сирах 27:24-26; 27:15.

В конце ноября 1996 года в Шуваловский храм был назначен новый настоятель - о. Владимир Фортунатов. Газета "Православный Санкт-Петербург", редакция которой находилась в здании воскресной школы рядом с Шуваловским кладбищем, не замедлила опубликовать елейную заметку о том, какой "чудесный батюшка" этот о. Владимир, что ему достался "еще не оправившийся после пожара храм", но что он не унывает... Все бы хорошо; но непонятно, почему же эта газета молчала, когда о. Александр ремонтировал этот храм, как молчала она и о строительстве храма Св. Елисаветы...

А "чудесный батюшка" о. Владимир начал свое пребывание в храме с того, что буквально терроризировал бухгалтера и казначейшу, после службы бежал в кассу и собственноручно считал и забирал себе всю выручку, не доверяя честности свечницы, а в конце концов поставил работать за кассой собственную супругу...

После ухода Батюшки из Шувалово о. Стахий сочинил первую партию сплетен об о. Александре - будто бы он воровал, "тянул деньги" из Шуваловской церкви, чтобы построить "собственный" храм, а потом, чтобы скрыть это, поджег церковь, и еще несколько мелких сплетен. Отец Стахий постарался облить Батюшку грязью с головы до ног - вероятно, мстил за то, что его не взяли в Елисаветинскую церковь, на что он поначалу надеялся, а может, хотел выслужиться перед новым настоятелем. Остальные же священники и члены приходского совета, "страха ради Иудейска", или поддержали эти сплетни, или промолчали. Иные же и вообще не понимали, что происходит, для них это было просто обыкновенной сменой начальства. Только несколько человек выступили в защиту Батюшки, но они в Шувалово не задержались. Когда открылся храм Cв. Елисаветы, Батюшка взял их туда на работу. Впоследствии Батюшка сказал об о. Стахии:

- Это настоящий Иуда. Сначала есть за одним столом и зарплату получать, а потом наговорить такого, что в больном бреду не приснится... Нет, это не человек...

Василий Лурье: "Слова "это не человек" служили у о. Александра самой отрицательной характеристикой для кого-либо и употреблялись им крайне редко и, конечно, не в собственно прямом их смысле. Чаще от него можно было услышать, что такой-то человек "к Церкви вообще отношения не имеет". Вообще, о. Александр был доверчивым, и окружающие часто это использовали в своих корыстных интересах..."

Когда о. Стахий начал служить в часовне, все было как будто бы хорошо: он вроде бы старался, беседовал с больными, на вопросы отвечал, о собственном кармане не упоминал, даже напротив, говорил, что больные бедные, и надо бы в будущем устроить так, чтобы и бесплатно бы им книжки раздавать, чтоб и свечки, и иконки были по минимальным ценам или просто за пожертвования. Но в общем, духовным его нельзя было назвать, хотя, бывало, он говорил правильные вещи - к примеру, осуждал деятельность экстрасенсов и т. д.; таких "ляпов", как у о. Владимира с посыланием больных на "отчитку", о. Стахий не допускал. Однако, молиться он не особенно любил. Как-то раз он пожаловался, что у него бессонница. Я сказала, что в духовных книжках пишут, что когда бессоница, то это значит - надо молиться. А о. Стахий ответил: "Надо к психиатру идти, а не молиться!" Про Иисусову молитву он говорил, что она только для монахов. Один раз заявил: "Вот послужу лет двадцать, а потом уеду жить в Америку!" Знаменного распева не любил. Ко всему прочему, он до принятия священного сана, как мы потом узнали, был членом Компартии, причем умудрился вступить в нее незадолго до августовского путча 1993 года. Когда же после путча выяснилось, что партийная карьера провалилась, он решил пойти "по духовной линии". Вообще, прошлое его до поступления в Семинарию было довольно подозрительным.

Батюшка как-то сказал: "Отец Стахий к Церкви никакого отношения не имеет. Его всегдашняя мечта - быть епархиальным осведомителем. Он пришел в Церковь зарабатывать деньги, а не служить; а если ему кто-нибудь предложит более доходное занятие, то он, может, и сан с себя сложит". Однако, о. Стахий умел нравиться людям, умел лицемерить и притворяться таким "душа-человеком", смиренным, честным и открытым, умел вызывать на откровенность... А потом все услышанное и увиденное переиначивал на свой лад и использовал для доносов и сплетен.

Татьяна Сенина: "К сожалению, я не сумела сразу распознать в о. Стахии лицемера, разговаривала с ним о разных вещах, о приходских делах... Даже когда Батюшка говорил, что он - доносчик, мне как-то не верилось, что священник может быть таким. Я видела, что шуваловские священники не любят Батюшку, но все же не предполагала, что может случиться то, что произошло после ухода Батюшки из того храма. Я думала, что все тамошние священники "перегрызутся" между собой - будут делить места и влияние. А они все ополчились на Батюшку: один клеветал, другой поддакивал, а третий "молчал в тряпочку". Прицерковные старушки тоже стали лебезить перед новым настоятелем. Когда я была в последний раз в Шувалово на службе (наш новый храм еще тогда не открылся), мне показалось, что в храме словно все потемнело, и я почувствовала, что все там против Батюшки - а я еще не знала о клевете. У о. Стахия был такой "самодержавный" вид, как будто это он теперь там был хозяином. Атмосфера была гнетущая. Мне все это так не понравилось, что я в тот же день благословилась у Батюшки больше не ходить в Шувалово, и он разрешил.
И почти сразу после этого я узнала о том, что о. Стахий оклеветал Батюшку перед новым настоятелем. И долго еще потом я не могла в душе умириться на него. Просто возмущало такое лицемерие и предательство. С тех пор я уже никогда не переступала порог Шуваловского храма".

Наталья, бывшая прихожанка Шуваловского храма: "Когда о. Александр служил в Шувалово, я очень любила ходить в тот храм. Там было так хорошо, хотелось молиться, и ни о чем не думалось, кроме молитвы. А как новый настоятель пришел, так я вскоре и перестала туда ходить. У меня вообще было такое впечатление, что это уже не храм, а сарай какой-то: войдешь туда и не знаешь, что тебе делать - не то молиться, не то плясать, не то еще что... Ушел оттуда Батюшка - и благодать ушла".

Можно было бы сказать, что это "предвзятое мнение" тех, кто был сильно привязан к Батюшке. Но поразительным образом, совершенно независимо, то же мнение было высказано другими людьми, причем даже в тех же выражениях.

Людмила Борисовна Шумейко: "Потом я встречала некоторых старых шуваловских прихожан, и несколько раз слышала от них примерно такие слова: когда Батюшка ушел из Шувалово, там стало очень плохо, не стало благодати, раньше там было - только бы молиться, а теперь - вроде бы и ремонт сделали после пожара, а все равно будто не храм, а сарай; без Батюшки конец пришел этому храму".

Постепенно в Шуваловском храме стало сокращаться количество служб; прихожане стали уходить оттуда; ремонтных работ новый настоятель практически не вел, а в последнее время уже идут речи о том, чтобы этот приход закрыть и передать церковь в ведение соседнего Спасо-Парголовского храма, как часовню.