Часть IV. Венец нетленный.

1. Враги

Тать не приходит, разве да украдет и убиет и погубит.
Иоан. 10:10.

Беззаконное и бесстрашное житие есть знак безбожия, кроющегося внутри сердца. Таковый говорит в сердце своем: "несть Бог". Таковые "Бога исповедают ведети, делы же отмещутся Его".
Св. Тихон Воронежский

Батюшка сразу же начал изучать варианты выхода из Московской Патриархии. Теперь, когда было поставлено под угрозу само существование прихода, решение пришло сразу. Никаких прещений и запретов от РПЦ МП Батюшка не боялся.

На приходе Дорохова не хотели признавать, со всеми вопросами обращались по-прежнему к Батюшке. Батюшка продолжал совершать отпевания, деньги шли на строительство колокольни, на изготовление иконостаса, продолжалось благоустройство территории храма. Батюшка не собирался оставлять храм: мог ли он бросить свое детище? Когда те, кто любил его, видя воздвигнутое на него гонение, спрашивали: "Но ведь вы нас не бросите?" - он всегда отвечал: "Нет, никуда я отсюда не уйду, до смерти здесь буду".

Однажды, где-то в середине июня, сумасшедшая Вера подожгла возле храма автомобильную шину. Дело было вечером, в храме в это время был только сторож. Он вышел, и Вера стала ему говорить, что хочет в храме "покадить" - мол, "нечистая сила тут завелась". Сторож строго с ней поговорил и сказал, чтоб ее больше ни в храме, ни около храма никто не видел. Видимо, он ее изрядно напугал, т. к. она даже написала расписку, что "больше не будет приходить в церковь Св. Елисаветы ни днем, ни ночью". С тех пор в храме ее действительно больше не видели. Но все-таки она была права: с появлением нового настоятеля в храме действительно, можно сказать, "завелась нечистая сила".

Дорохов поначалу пытался переманить на свою сторону членов прихода, делал разные посулы (например, одному чтецу обещал посодействовать в рукоположении), потом начал запугивать. "Обрабатывал" Дорохов всех по отдельности. Видя, что все стоят за Батюшку, он вскоре стал угрожать. Говорил, что митрополита надо слушаться и ехать, куда посылают, а за непослушание "кирпичики на голову падают". Говорил всякие гадости про Батюшку: например, что он редко служил литургию и "стал забываться", и что болезни его, как и все остальное - это наказание за грехи, да и что вообще Батюшка "не может служить, потому что заикается". Батюшка действительно немного заикался, но во время службы это почти не было заметно, разве что когда надо было читать длинную молитву или Евангелие; да и в разговоре с Батюшкой этого как-то не замечалось. Дорохов угрожал, что в храм приедет комиссия, исследует состояние дел, и Батюшку обвинят в воровстве и посадят, т. к. он "построил храм нечестным путем"...

Нашелся и один предатель. Алтарник Андрей сразу так и "приклеился" к новому настоятелю, во всем старался ему угодить, подлизаться, сообщать разные сведения... Дорохов даже поручил этому Андрею в его отсутствие наблюдать, что делается в храме, и потом докладывать. Андрей просто раздувался от важности, в разговорах с Дороховым поносил Батюшку, а одной из свечниц однажды даже заявил:
- Ничего, вот новый настоятель укрепится здесь, и тогда мы вам всем тут покажем!

Обследовав материальное состояние прихода, Дорохов был сильно разочарован. Прихожан было не так уж много, и доход от храма был невелик. Мысль проводить в храме ежедневные богослужения была вскоре отброшена, т. к. в будни с утра в храм почти никто не приходил. Дорохов стремился взять в свои руки отпевания, но денежные посулы работникам морга не помогли: они знали и любили о. Александра, завоевавшего эту любовь бескорыстным подвижничеством. Как-то в морг по просьбе Дорохова пришли двое священников МП, в рясах, - поговорить с санитарами о "сотрудничестве с о. Валерием". Санитары встретили их буквально с распростертыми объятиями: один из них слегка приобнял Дороховского посланца, но приобнял не просто так, а в нужном месте - и обнаружил под одеждой гостя диктофон. После чего санитары разговаривать с пришедшими не стали и просто выдворили их вон. Сам Дорохов в морг заходить боялся…

Ирина Спирова: "После того, как митрополит решил перевести Батюшку в другой храм, стали к нам в церковь захаживать разные люди, по виду духовного звания, с бородами, только свечки редко кто из них ставил. Зайдут и смотрят, то на потолок, то на стены, - словно прицениваются. Неприятно как-то все это было. Ведь когда строились мы, близко их никого не было, а теперь, как храм в основном готов, они заходили... Зашли как-то двое, походили, походили, потом вышли на улицу и оттуда стали осматривать храм. А мне нужно было цветы на клумбах поливать, вышла я с лейками на улицу, посмотрела на тех мужчин, да так рука сама собой и потянулась перекреститься; глядя на них, так и захотелось сказать: "Идите с Богом и оставьте нас в покое"... Батюшке потом рассказала об этом, он засмеялся..."

Было решено составить письмо к патриарху с прошением посодействовать восстановлению о. Александра на должности настоятеля:[1]

Его Святейшеству
Святейшему Патриарху Московскому
и всея Руси
Алексию II

Прошение

Мы, русские православные люди, знаем протоиерея отца Александра (Жаркова), настоятеля Церкви Святой преподобномученицы Великой княгини Елисаветы, как честнейшего, светлейшего человека, искренне любящего Господа нашего и своих прихожан. Отец Александр активно верующий человек, всю душу свою, все силы отдающий Церкви. Только его усилиями, его ерой, преданностью ему его прихожан построен Храм на пустом месте в новом районе Санкт-Петербурга, Храм, тем более необходимый рядом с больницей и строящимся Хосписом для безнадежно больных онкологическими заболеваниями людей. Рядом с уже построенной Церковью благодаря его усилиям спроектирована и согласована с городскими ведомствами еще одна большая Церковь,[2] способная удовлетворить духовные нужды верующих района. Никто другой не смог бы сделать того, что сделал Отец Александр и никто другой не сможет довести до конца начатое им нелегкое дело, являющееся частицей дела возрождения Православия в городе. Мы были свидетелями его трудов, вся сройка протекала у нас на глазах, мы видели как Отец Александр, будучи тяжело больным этой зимой, как только позволяли ему силы, все свое свободное время отдавал строительству, лично осуществляя руководство рабочими. Он смог организовать людей, с радостью отдававших свои силу и частицу своей души строительству Храма, видя беспримерную честность и преданность Отца Александра высокому делу служения Господу.
С болью в душе и удивлением узнали мы о решении отстранить Отца Александра от руководства приходом по совершенно непонятным нам (тем более учитывая все вышеизложенное) причинам. Если есть на Отца Александра какая жалоба, навет, нижайше просим Ваше Святейшество разобраться в этом деле, выслушать Отца Александра и прислушаться к нашей просьбе оставить Отца Александра настоятелем нашего прихода.

С глубочайшим почтением, жители Санкт-Петербурга, прихожане и сподвижники.
Всего подписей (подписные листы прилагаются).

Всего мы собрали 82 подписи, но потом бросили это дело, т.к. уже решено было уходить из РПЦ МП, и посылать какие-то письма к патриарху не имело никакого смысла. Это письмо так никогда и не было отослано.[3]

Из епархии в храм прислали комиссию во главе с епархиальным секретарем. Комиссия осмотрела храм внутри и снаружи, проверила приходскую документацию. Придраться было не к чему. Секретарь даже залезал на недостроенную колокольню. Было ясно, что никто, кроме Батюшки, не сможет продолжить строительство, закончить внутреннее убранство храма и колокольню. Было ясно и то, что к отпеваниям епархии тоже подобраться не удастся: захватчиков в рясах работники морга не собирались пускать даже и на порог.

Татьяна Сенина: "Когда эта комиссия приехала, Дорохов с благочинным пошли их встречать. Благочинный был растерян: он только в тот день и узнал, что митрополит выгнал Батюшку из нашего храма. Батюшка остался сидеть на бревне под деревьями возле храма. Я подошла к нему.
- Ну, что, Татьяна? - спросил он как-то устало. - Всех врагов к нам гонят!
- А благочинный за нас?
- Э?э, какое там за нас! Ему нельзя быть за нас, его тогда сразу снимут... Никого нет за нас.
- Господь за нас!
- Да, за нас только милость Божия.
И с этими словами он встал и пошел на встречу комиссии".

Секретарь епархии спросил Батюшку, сколько ему нужно времени, чтобы доделать храм внутри и достроить колокольню. Члены комиссии заявили: "Построить за два года такой храм в наше время - это невозможно!" Но чудо это стояло у всех перед глазами. А того, чьими трудами это чудо появилось, митрополит обвинял в воровстве...

Однако, после доклада комиссии митрополит снова вызвал Батюшку к себе. Он сказал, что "погорячился", сначала делал намеки: мол, "давай деньги и тогда будешь настоятелем и будешь строить". Батюшка на это ничего не ответил. Дорохов стал было призывать Батюшку "вместе делать деньги" - мол, "мы вдвоем прекрасно сработаемся"... Митрополит, видимо, на это и рассчитывая, назначил Батюшку вторым священником при Дорохове, и при этом в шутливой форме, но достаточно однозначно угрожал ему: "Не боитесь, отец Александр, что у митрополита есть своя мафия?" Со стороны же Дорохова вскоре последовали значительно более конкретные угрозы в адрес не только Батюшки, но и некоторых членов прихода. Батюшка принял назначение митрополита "для вида", но сослужить Дорохову категорически отказался; только один раз он провел в храме исповедь, и некоторые его чада покаялись, но причащаться у Дорохова не стали: отложение от патриархии было уже делом решенным. К сожалению, угрозы Дорохова и митрополита о. Александр не принимал всерьез; по незлобию своему не мог он поверить, что такое действительно возможно. Но верные его чада и помощники все же боялись и беспокоились...

Как-то раз я зашла в храм и спросила у Галины Александровны:
- Где Батюшка?
- А он там, под кустом, с волками беседует…
Батюшка в это время сидел возле храма под деревьями на бревнышке и разговаривал с Дороховым… Он все-таки думал, что в Дорохове есть что-то христианское или хотя бы человеческое. Дорохов же, со своей стороны, старался разузнать побольше о жизни Батюшки; у него были свои планы. Один раз, когда Батюшка собирался ехать из храма домой, оказалось, что Дорохов собирается подвезти его на своей машине на Московский проспект, до остановки маршруток, идущих до Гатчины.
- Батюшка, - спросила я испуганно, - Вы не боитесь, что он Вас… куда-нибудь завезет?
- Да ну, Татьяна! - махнул он рукой…

Как-то раз прихожане заговорили с Батюшкой о том, что он пошел против всей РПЦ МП, и это очень опасно.
- Батюшка, может, Вам охрану нанять?
- Да ну, какая охрана... Нет, не надо. Да и что в ней толку? У нас в Гатчине, вон, и среди бела дня, бывает, стреляют, и никому дела нет... Если уж захотят убить, то никакая охрана не поможет.

Батюшка любил ходить один...

Как раз в это время мы стали читать разные книжки про экуменизм и отступление от православия в МП, в частности, одну из брошюр К. Душенова, где было описано, как умер в свое время митрополит Николай Ярушевич; в брошюре была представлена версия, что Ярушевича убили за то, что он не захотел выполнять очередное распоряжение советской власти.[4] Как-то, когда мы еще работали в храме, Людмила сидела и читала эту брошюру и вдруг сказала мне:
- "Митрополита Николая надо было заставить замолчать любой ценой"![5] Они убьют Батюшку! Им тоже надо заставить его замолчать!
- Да ну… - сказала я.
- Они убьют его! - повторила Людмила.

Хотя мы и боялись такого исхода, но все же он казался невероятным - мы надеялись, что Господь все же не допустит этого, ведь Батюшка был так нам нужен, и казалось, что без него все рухнет и пропадет…
Дорохов подобрался к церковной казне. Однажды у него что-то сломалось в машине. На следующий день он заявил бухгалтеру: "Я там купил угля для кадила на миллион..." Батюшка потом сказал, что таким количеством угля можно было всю пономарку заставить от пола до потолка. Однако, этого угля в храме так и не видели. Зато вскоре Дорохов вновь разъезжал на своей иномарке...

Отец Богдан был чрезвычайно напуган всеми этими событиями. В тот день, когда епархиальная комиссия приехала осматривать храм, наш сторож залез на верх недостроенной колокольни и оттуда наблюдал; потом он рассказал, что увидел о. Богдана, который шел к храму со стороны своего дома (он снимал квартиру где-то неподалеку). Когда о. Богдан увидел две епархиальные "волги", стоявшие у ограды храма, он с перепугу спрятался в густых кустах, которые в то время росли за оградой, напротив остановки маршруток, - и сидел там, пока комиссия не уехала. Конечно, принимая назначение на первый в своей жизни приход, он никак не мог ожидать, что попадет в такую переделку. Ирина пыталась что-то объяснять ему про экуменизм, давала читать брошюры, которые нам приносили, но он смотрел на все это с опаской и молчал. Наверное, он был бы рад оказаться подальше от нашего храма…

Видя нежелание членов общины оставить Батюшку, Дорохов быстро перешел к радикальным мерам. Заявил, что ничего строить не будет, что всех уволит, т. к. настоятель в храме - "царь и бог". Он не мог уволить только казначейшу, поскольку эта должность была выборной, и для избрания надо было собирать Приходское собрание. Дорохов заявил казначейше, что она должна или написать заявление на увольнение по собственному желанию, или составить рапорт на Батюшку, обвинив его в "финансовых нарушениях". Конечно, ни того, ни другого она не сделала. На требования членов общины собрать Приходское собрание Дорохов сначала отвечал: "Зачем будоражить народ?" - а потом прямо заявил, что никакого собрания не будет. В начале июля все члены Приходского собрания были разогнаны без всяких объяснений, собрание же так и не состоялось.

Алтарник Андрей, так старавшийся выслужиться перед Дороховым, в храме не задержался: Дорохов выгнал его одним из первых, рассудив, видимо, что человек, столь легко предавший и поносивший старого настоятеля, при случае и нового не усомнится предать. Дорохов нанял в храм на работу новых людей, собрал свое Приходское собрание и стал хозяйничать. Из старых работников он оставил в храме только чтецов, но потом выгнал и их. Все деньги из кассы в конце дня он клал в свой карман, не оформляя никаких документов. Произносил красивые проповеди, призывал к покаянию и благочестию, часто беседовал с народом, отвечал на вопросы, - "общительный" был. И за это нравился прихожанам...

[1] Я не знаю точно, кто составлял текст письма; привожу его по распечатке из приходского архива. Очевидно, впоследствии текст предполагалось отредактировать, т.к. на распечатки имеются поправки, сделанные карандашом, но я их тут не учитываю.

[2] Имелся в виду большой пятиглавый собор, который предполагалось построить впоследствие.

[3] Может быть, имеет смысл перечислить здесь тех, кто поставил свои подписи в защиту Батюшки от епархиального произвола: Акатнов А. И., Акатнова Е. И., Александрова Г. А., Артамонова М. Д., Артемова И. И., Бакаш А. Н., Бегунова Л. Н., Богданова М. С., Бондаревская Т. А., Бошлова О. А., Буркова Н. Ф., Величкина Г. В., Волкова М. В., Губина Н. М., Гусельникова З. В., Даровых В. О., Ефремова Г. В., Ефремова Е. А., Жаркова Н. Е., Иванова Л. А., Игнатьев В. А., Игнатьева А. Ф., Ильина Т. Б., Калюжный И. С., Касаковская Т. Б., Кокурина А. Н., Корогодова Л. А., Крутицкий Н. П., Кулибаба Е. П., Кушнер Е. В., Ларичева М. И., Лебедева Т. А., Лощилова Е. Е., Макарова Л. В., Макарова Н. С., Маркова М. А., Мартынова М. А., Милохин В. М., Милохина Т. В., Нагорный А. Г., Никулина Г. А., Осипова И. Н., Певцова Т. А., Петров Г. И., Петров Л. М., Петухова С. А., Пожиленков А. И., Поркомчук Е. К., Прихунов В. П., Савченко Л. И., Самойлова А. А., Санчес-Эспиноза О. И., Саяпина Г. А., Семенова Н. В., Сенина Н. П., Сенина Т. А., Сковорода Н. И., Смирнова В. П., Смирнова О. М., Солин А. А., Спиров А. И., Спирова И. А., Тимонова И. В., Усачев Н. А., Усенко А. М., Устрижицкая Е. А., Ханьков Л. П., Хачикян Т. М., Чекушкин С. В., Чистяков В. А., Чистякова А. А., Шарапов В. П., Шарапова Е. А., Шевчук А. В., Шенберг Н. Н., Шраменко Г. З., Штейнбок Л. В., Шумейко Л. Б., Юдина Л. И., Юдина Н. Д., Яковлев Г. Ф.

[4] К. ДУШЕНОВ, Цена свободы // ОН ЖЕ, Противостояние. Московская Патриархия и современные проблемы русского духовного возрождения (СПб., 1996) 41-56.

[5] См.: Там же. 55.