Часть IV. Венец нетленный.

8. Священномученик.

Все, считающееся обычно злом, причиняемое нам врагами, или другим каким образом нас поражающее, не должно быть почитаемо нами злом, но нечим средним. И тогда оно не будет уже таково, каким почитает его нанесший его в яростном духе, а таково, каким восчувствует его претерпевший его. Почему, когда Святому мужу будет причинена смерть, не должно думать, что ему причинено зло, а нечто среднее; потому что, тогда как для грешника она есть зло, для праведника бывает успокоением и освобождением от зол. "Смерть бо мужу праведному покой, егоже путь сокровен есть" (Иов. 3:23). Муж праведный от такой смерти не претерпевает никакого ущерба, - так как ничего новаго - небывалаго не случилось с ним, - но что имело случиться с ним по естественной необходимости, то принял он по злобе врага, не без пользы для вечной жизни, и долг смерти человеческой, который надлежало ему отдать по неизбежному закону настоящаго нашего существования, уплатил с богатым плодом страдания в залог великаго за него воздаяния.
Св. Иоанн Кассиан Римлянин

В воскресенье, 14 сентября, в день Церковного Новолетия, Батюшка вышел из дома около шести утра. Накануне он был на вечерней службе в гатчинском приходе РПЦЗ во имя св. Александра Невского. Уже придя со службы, он позвонил Василию и поделился впечатлениями от общения с о. Алексием Макриновым. По словам Батюшки, о. Алексий был очень недоверчив, у него на нас уже скопилось целое досье, состоящее большей частью из сплетен в духе тех, что распространял о. Арсений Зубаков; о. Александр назвал и источник этих сплетен - иподьякона Николая Савченко, сказав: "Коля - настоящий сплетник. Надо держаться от него подальше".[1] Отец Александр понял из разговора с о. Алексием, что от нас ждут, что мы примкнем к какой-нибудь из "партий" - или к Макринову, или к о. Владимиру Савицкому, и что соблюсти нейтралитет, видимо, не удастся… В общем, впечатление от разговора с о. Алексием у Батюшки осталось тяжелое.

Уходя утром из дома, о. Александр пообещал матушке Валентине вернуться днем. Когда уже настал вечер, а он не приходил, она забеспокоилась. Дозвонившись в справочное моргов, она узнала, что труп с похожими приметами поступил в морг Царского Села - "дорожно-транспортное происшествие".

Утром она поехала туда и опознала тело о. Александра. Патологоанатом обнаружил пулевые ранения, и версия о ДТП была отвергнута. Экспертиза установила, что Батюшку убили вскоре после выхода из дома, вероятно, его поджидали где-то по пути на электричку. Налицо были особенности профессионального убийства: выстрел в грудь и другой ("контрольный") в голову. Затем тело погрузили в автомашину и выбросили на полном ходу на окраине Царского Села - это создало видимость ДТП, из-за чего следствие по делу об убийстве началось на два дня позже.

Уже на следующий день скорбная весть разнеслась с помощью электронной почты далеко за границу, по всей РПЦЗ. А в течение ближайших нескольких дней Батюшкины чада составили более подробный рассказ о событиях, который также был разослан за границу, по России, а впоследствии рассказ о жизни и гибели Батюшки получил распространение и в патриархии. Он имел название, когда-то произнесенное самим Батюшкой: "Храм на крови".

Резонанс в РПЦЗ был огромен; люди были потрясены. Раньше бывало, что священников РПЦЗ в России и гнали, и притесняли, и избивали, но чтобы убивать - это был едва ли не единственный случай.

Первоиерарх РПЦЗ митрополит Виталий (Устинов) приказал объявить о гибели о. Александра по всем храмам и приходам РПЦЗ, чтобы везде молились за новопреставленного. В Джорданвилле состоялась торжественная соборная панихида.

А в РПЦ МП мнения разделились. Одни священники, считая, видимо, что "раскольник" хуже всех еретиков, отказывались поминать убиенного Батюшку как священника, говорили, что его можно поминать только как "раба Божия"; о. Сергий Филимонов, служивший на приходе при Областной больнице, заявил, что должен спросить благочинного (а через него, конечно, митрополита), можно ли вообще поминать о. Александра. Но многие другие священники поминали о. Александра, не спрашивая никакого разрешения.

Василий Лурье: "Уже много позже, я встретил одного бывшего прихожанина Шуваловской церкви, который меня узнал и спросил, разрешил ли уже митрополит молиться об упокоении о. Александра. Я ответил, что нас это совершенно не интересует, разрешил ли он, или нет".

Впоследствии, когда в газетах стали появляться статьи об убийстве с различными выпадами и намеками против РПЦ МП вообще и митрополита Владимира в частности,[2] тот, видимо, забеспокоился. В праздник Покрова Пресвятой Богородицы, после службы в Покровской церкви у Политехнического института, митрополит Владимир произнес проповедь, в которой жаловался на "клевету в газетах". На очередном епархиальном собрании духовенства он даже сказал, что, мол, какой молодец был этот о. Александр Жарков, какой храм построил, но очень уж неосторожен был; мол, он, митрополит, хотел как раз ему добра - перевести с "опасного места" в более спокойное, а тот не захотел, вот его и убили, бедного... Очевидно, митрополит хотел "перевести все стрелки" на "мафию". Упомянутый о. Сергий Филимонов объявил людям, что митрополит благословил молиться за упокой о. Александра, и в МП даже могут отпеть его, если прихожане подадут прошение митрополиту...

В Шуваловском храме к тому времени из старых священников служил только о. Александр Зайцев. На девятый день, когда еще не было никакого разрешения от митрополита, он отслужил по о. Александре панихиду и сказал после нее прочувствованное слово. Но потом он ни разу не попытался связаться с кем-либо из членов общины или с родственниками Батюшки, хотя легко мог бы это сделать, чтобы узнать, как у них дела, как можно съездить к Батюшке на могилу. И это был человек, знавший Батюшку двадцать лет, человек, которому Батюшка очень много помогал - о. Александр Зайцев, как больной-сердечник, по несколько месяцев в году проводил в больнице, характер у него был не из легких; тем не менее, Батюшка все терпел и помогал его многодетной семье, - человек, с амвона всегда учивший народ делать добро ближним… Теперь он, видимо, не захотел поддерживать никаких связей, которые могли бы скомпрометировать его в глазах епархиального начальства...

Впрочем, "сиротки" о. Александра ничего хорошего от РПЦ МП не ждали: между ими и МП лежал теперь убитый Батюшка.

Ольга Митренина: "Мы узнали об убийстве только в понедельник. Мне было поручено сообщить об этом всем нашим. И кому бы я ни звонила - с первого раза никто не воспринимал. Вроде говоришь ясно: "Батюшку убили", - и начинают переспрашивать: "А? Что?" - настолько трудно было поверить, что его уже нет в живых..."

Но Батюшка и сам подавал знаки оттуда.

Матушка Валентина: "Я в то воскресенье была в церкви. И когда читали записки за упокой, я, как всегда, стала перечислять в уме своих усопших родственников. И говорю: "протоиерея Александра..." - и вдруг думаю: да что же это я?! Ведь он же живой! - А вот, видно, он мне сам подсказал, что нет его уже в живых..."

Татьяна Сенина: "В то утро я встала в шесть часов и начала молиться. И вдруг мне пришла мысль: наверное, и дома надо молиться в платке? А я до того, сколько лет ходила в Церковь, никогда дома на молитве платок не одевала и не думала об этом. Я в тот день причащалась, спросила на исповеди об этом и услышала в ответ: обязательно надо. В то утро мне было тяжело на душе. И даже после Причастия как-то не было радости. А когда я узнала на другой день, что Батюшку убили, я сразу подумала: это он на меня платок надел!
Первые три дня мне было тяжело, потому что мы с Батюшкой в последний раз расстались как-то сердито, я в последнее время судила некоторые его действия и понятия слишком строго и считала, что я понимаю больше его, обижалась на него и за прошлую его суровость по отношению ко мне... А теперь - Батюшка ушел от нас, и я его здесь больше не увижу - а мы с ним как-то будто не договорили... Но через три дня я почувствовала, что он меня простил, что он молится за нас, что он все равно будет и оттуда меня вразумлять, как раньше, и даже гораздо лучше, чем раньше..."

Василий Лурье: "После смерти о. Александра все дела прихода оказались в удивительном порядке - он словно готовился к переходу в иной мир: расплатился со всеми, кто делал ему какие-либо работы, подготовил все, что нужно для регистрации... Но самым главным его делом были люди - все те, кому он помогал или впервые придти в Церковь, или вести жизнь христианина. И эти люди после кончины его не рассеялись, а еще теснее сплотились вокруг прихода. И это главное свое дело он тоже подготовил и передал".

Батюшка до конца не оставил храм Святой Елисаветы, как и обещал - 20 сентября, в субботу пред Воздвижением Креста Господня, накануне Рождества Пресвятой Богородицы, двери этого храма открылись перед ним в последний раз - для его отпевания. Впервые после того, как Дорохов всех разогнал, члены общины Св. Елисаветы вошли в родной храм... Отпевание было совершено по полному чину, без сокращений. Отпевали Батюшку о. Александр Щипакин и о. Алексий Тархов. В храме было солнечно, светло. Народу провожать Батюшку пришло много, в основном это были прихожане РПЦЗ, но были и знавшие убиенного верующие из РПЦ МП.

Несмотря на то, что Батюшку хоронили на седьмой день после смерти, никаких следов тления на теле не было обнаружено и запаха тоже не ощущалось. Санитары из морга были этим очень удивлены и сказали, что вообще-то после такого рода смертей и через столько времени покойников уже хоронят в закрытом гробу...

Батюшка был похоронен в серебристом облачении, сшитым для него одной из его чад и подаренным ему на праздник Введения Богородицы во храм. Незадолго до того одна знающая швея раскритиковала это облачение - что там и то, и это неправильно и надо перешивать. А вот - пригодилось... Батюшка при жизни был невзыскательным, таким он и остался до самой могилы.

Василий Лурье: "Когда хоронят священника, лицо его покрывают воздухом.[3] Но те, кто участвовали в облачении тела, могли видеть его лицо. Оно было умиротворенным, но при этом имело выражение очень глубокой скорби. Такой скорби о. Александр никогда не предавался от огорчений за себя, и похожее выражение бывало у него только тогда, когда он сталкивался со слишком большой неправдой".

Батюшку похоронили в Гатчине, на старом кладбище, находящемся недалеко от железнодорожной станции "Татьянино", рядом с другими родственниками. На кладбище, перед тем, как опустить гроб в могилу, о. Александр Щипакин. отслужил литию. В это время полил сильный дождь. Пришлось держать над гробом зонты. Отец Александр для отпуста литии взял у Батюшки из рук крест. Одна рука Батюшки сползла с груди и упала вдоль тела, и так спокойно лежала, словно бы он спал...

Случилась интересная вещь. Благословив всех крестом, о. Александр Щипакин не положил его обратно в гроб. Крест был очень дорогой, купленный когда-то Батюшкой для храма; как сказал потом о. Александр Щипакин, он решил, что с таким хоронить не будут, что он был только для отпевания, а в гроб положат что попроще... Кроме того, о. Александр и Евангелие почему-то взял из гроба. И никто не уследил, так гроб и заколотили, и похоронили Батюшку без креста и без Евангелия. Евангелие это потом отдали родным Батюшки, а крест подарили о. Александру Щипакину, который не решился взять крест лично себе, а оставил его в качестве запрестольного в домовой церкви на приходе Св. Иоанна Кронштадского, где тогда служил.[4] Евангелие взяла себе мать Батюшки Елена Владимировна.

Татьяна Сенина: "Когда узналось, что Батюшку без креста похоронили, я вспомнила видение одной послушницы, которую водили по загробному миру, и она там крестом грозила подступавшим к ней бесам. И я подумала: наверное, Батюшка потому отдал свой крест, что он ему там не будет нужен для отгнания бесов, потому что его душа возлетела уже к Царствию Небесному, как молния... Тогда я уже уверилась, что Батюшка - мученик, и будет за нас молиться, и значит - не нужно очень уж скорбеть и плакать. Даже наоборот. Раньше Батюшке всегда было некогда, он часто убегал от нас по разным делам, а теперь у него времени много-много, и можно ему хоть каждую минуту "надоедать", обо всем просить, все говорить, да он и сам все видит теперь и знает. И не оставит нас, а всегда теперь будет рядом. С тех пор я это ясно чувствую, что Батюшка всегда рядом, и сколько раз уже он нам помогал. Я даже не стала на отпевание черный платок одевать, а одела белый - ведь мы хоронили мученика. Правда, конечно, все равно очень плакала...
Батюшка был такой удивительный, я таких больше не встречала, даже ничего похожего. Только все больше убеждаешься, что святые настолько отличаются от обычных людей, что даже и сравнивать ни к чему..."

Лариса Жаркова, дочь Батюшки, в день похорон: "Я утешаюсь тем, что папа к Господу пошел. И ему теперь там так хорошо! Никаких проблем у него больше не будет. А то, что он здесь в последнее время видел? - одни проблемы..."

Юрист: "Какого человека потеряли!"

Елена Устрижицкая: "Когда Батюшка был жив, я часто думала: как это так мне хорошо живется, легко, и скорбей особенных никаких нет? При Батюшке я и забот не знала, все у него спрашивала, и все было понятно... А теперь, мне кажется, вот как в Евангелии сказано: "Могут ли сыны чертога брачного поститься, пока с ними жених? Но когда отнимется от них жених, тогда будут поститься", - теперь нам надо подвизаться, самим стараться, чтоб попасть туда, к Батюшке..."

Когда-то храмы строили на гробницах мучеников, погибших в период жестоких гонений на Православную Церковь. Теперь можно сказать, что храм Св. Елисаветы тоже построен на крови. Но раньше Церковь гнали язычники и безбожники. Теперь ее гонят именующие себя православными...

Кровь убиенного отца Александра ныне вопиет не только против его непосредственного убийцы, но в гораздо большей мере против тех, кто своим попустительством способствовал злу, и против тех, кто распространял и продолжает распространять ложь и клевету о Батюшке, и против тех, кто охотно верит этой клевете, не давая себе труда подумать и разобраться во всем.

Убийцу о. Александра так и не нашли. Дело тянулось долго, сменялись следователи, но толку не было никакого. В настоящее время, кажется, дело уже и вовсе закрыли. Но "Бог поругаем не бывает". Не бывают безнаказанно поруганы и Его угодники, и от последнего суда Божия не уйдет никто.

Татьяна Сенина: "Больше всего меня убивает во всем этом то, что вот Батюшка был такой живой... Живой он был! В нем светилось. Я ни в ком никогда больше не видела такого. Я так его любила, я готова была умереть за него... И что с ним сделали?! Как могли они убить это сияние?! Что же это за люди такие?!..
Когда я вспоминаю все, что было, особенно первые дни после убийства и Батюшку, лежащего в гробу, - у меня такое чувство, будто меня смертельно оскорбили..."

Василий Лурье: "Если забываешь о духовной стороне событий, о том, что совершилось прославление мученика, то подступает ощущение вопиющей несправедливости - как будто убили ребенка. Убили человека, который, как ребенок, не мог себе представить, что какие-то люди могут хотя бы думать о таком всерьез. Вероятно, о. Александр отчасти понимал опасность умом, но так никогда и не мог примириться с этой мыслью".

[1] Ныне Савченко является дьяконом РПЦЗ(Л) и неустанно продолжает распространять о нашем приходе разные небылицы, причем раз от раза его истории "о том, как все было", обрастают все новыми подробностями; основной пунктик этих небылиц - наши связи с "мафией", о которых, якобы, мы ему сами рассказывали, причем одними из основных источников "правдивой информации" о нашем приходе для Н. Савченко являются священники РПЦ МП, в частности о. Стахий Савицкий.

[2] В анти-патриархийном ключе об убийстве о. Александра было несколько публикаций, например: Вертоградъ-Информ. Спец-выпуск (17 сентября 1997); Иеромонах АНДРОНИК, Вся патриаршая рать… // Новый Петербург № 37 (292) (25 сентября 1997) 1-2; А. ЛУПАЛ, Н. МУРАТОВА, Кто-то "заказал" священника // Комсомольская правда в Петербурге (26 сентября 1997); Убийство петербургского православного священника // Русская мысль № 4190 (25 сентября - 1 октября 1997) 20; М. ТРАПЕЗНИКОВ, Разборки или что-то другое? // Аргументы и факты № 42 (217) (1997); Т. А. СЕНИНА, О. В. МИТРЕНИНА, Жизнеописание убиенного прот. Александра Жаркова // Православная Русь № 19 (1592) (1/14 октября 1997) 11-12, 15; Протоиерей Александр Жарков убит в Царском Селе // Вестник Германской Епархии Русской Православной Церкви за границей № 5 (1997) 11-12 (здесь, правда, был дан сокращенный и смягченный вариант предыдущей публикации, т.к. глава Германской епархии архиепископ Марк, очевидно, не хотел портить свои отношения с РПЦ МП); Л. КОСТРОВ, Обезлюдела дорога к храму… // Час пик № 188 (917) (24 декабря 1997); Е. ФИЛИМОНОВА, Неподеленный Создатель // Московский комсомолец (10-17.12.1998) 13. История жизни и гибели о. Александра была опубликована и по-английски: The Anniversary of the martyr death of protopriest Alexander Zharkov // Vertograd-inform # 1 (1998) 11-14. Об убийстве о. Александра упоминается также в брошюре "Для новых гонений на Церковь уже все подготовлено" (Изд-во Сретенского монастыря, 1997; стр. 44), авторы которой считают подобные публикации одной из сторон подготовки к… гонениям на РПЦ МП.

[3] Воздух - плат, которым покрывают чашу со Св. Дарами во время литургии.

[4] Где теперь, после закрытия прихода Св. Иоанна, находится этот крест, мне неизвестно.